Русская смута XX века - [11]
Неофициальные эмиссары британского, французского и американского правительств активно помогали большевикам удержаться у власти, одновременно стараясь максимально продлить ситуацию, при которой русские солдаты будут и дальше умирать за интересы своих «союзников» по Антанте. Большевики много говорили об интересах трудового народа. Якобы во имя его они взяли власть. И теперь первым их шагом должен был стать мирный договор с Германией. Только заключать его они собирались вовсе не в интересах рабочих и крестьян России…
Март 1918 – это месяц подписания Брестского мира. Кровавые нити русской смуты так тесно переплелись между собой, что одно практически неотделимо от другого. И если мы поймем, кто заставил Ленина так странно вести переговоры с германским руководством, нам станет абсолютно ясно, кто же хотел смерти представителей царской династии.
Наш путь лежит туда – в Брест-Литовск…
Самым сложным было не торопиться. Делать то, что он давно задумал и решил. Делать это чинно, с расстановкой. Солидно и уверенно войти в историю. Ведь момент без сомнения был исторический, такого ее анналы еще не знали. Никто до него такого не делал, не пытался и даже не додумался столь красиво разрешить множество задач одновременно, не предложив никакого решения вообще!
Троцкий обвел присутствующих взглядом, набрал побольше воздуха в легкие и начал читать. Очень хотелось произнести все разом, одним махом, не давая никому опомниться. Он начал удачно, быстро поймав нужную тональность и всем своим нутром чувствуя правильность выбранной формы. Сказал о солдате-пахаре, который должен вернуться к своей пашне, о солдате-рабочем, которого ждет его мастерская. И потом, не переводя дыхание, сразу перешел к главному:
– Именем СНК Правительство РСФСР настоящим доводит до сведения правительств народов воюющих с нами союзных и нейтральных стран, что, отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия, со своей стороны, объявляет состояние войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией прекращенным.
Вот она, бомба! Самообладанию дипломатов учат с самых азов постижения их многотрудной профессии. Потом они оттачивают их в многочисленных словесных баталиях, достигая полнейшего контроля над своей мимикой. Здесь, в Бресте, были лучшие из лучших.
– Российским войскам одновременно отдается приказ о полной демобилизации по всему фронту, – выдохнул Троцкий и моментально перевел взгляд на глав немецкой и австрийской делегации. Рихард фон Кюльман тупо уставился на него, и на его холеном лице так и читалась просьба еще раз повторить все сказанное. Министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Оттокар фон Чернин вообще на мгновение потерял самообладание и стал нервно теребить воротник.
Все – бомба взорвана. Пусть они теперь разбираются в хитросплетениях сложившейся ситуации, ломают себе головы. Наша задача затягивать все до крайней меры, тянуть резину и никакого договора не подписывать. Устроить настоящую политическую демонстрацию, переложить всю ответственность на немцев.
Войну прекращаем, армию демобилизуем, но мира не подписываем – вот секрет успеха. До сих пор так не делал никто. Так ведь никому и не надо было одновременно успокоить население своей страны, возбудить рабочих Германии и Австрии, оттянуть подписание договора с немцами и показать свою сговорчивость и покладистость перед ДРУГОЙ стороной.
Придумка и вправду была гениальной. Немцы проигрывали при любом раскладе. Именно это Ленин ухватил сразу.
– Было бы так хорошо, что лучше не надо, – сказал он, задумчиво глядя в сторону, – если бы генерал Гофман оказался не в силах двинуть свои войска против нас.
– Тогда мы одержали гигантскую победу с необозримыми последствиями, – развивал свою мысль Троцкий. – Если же удар против нас еще окажется для Гогенцоллерна возможным, мы всегда успеем капитулировать достаточно рано.
– Интересно, чертовски интересно, – прищурился Ильич, что всегда означало у него мощный мыслительный процесс. – Ну, хорошо, допустим, что мы отказались подписать мир, а немцы после этого переходят в наступление, что вы тогда делаете?
– Подписываем мир под штыками. Пусть покажутся миру во всей своей красе.
– А вы не поддержите тогда лозунг революционной войны? – снова прищурился Ильич.
– Ни в каком случае.
– При такой постановке опыт может оказаться не столь уж опасным. Мы рискуем потерять Эстонию или Латвию.
Ленин шагнул в сторону, на секунду задумался и прибавил с лукавым смешком:
– Уж ради одного доброго мира с Троцким стоит потерять Латвию с Эстонией!
Эта фраза стала у него на несколько дней припевом. И настроение у Владимира Ильича явно пошло на поправку. Выход из тупика был найден. И нашел его он – Троцкий…
…Кто-то из членов германской делегации громко кашлянул. Фон Кюльман бормотал себе под нос что-то невразумительное. Первым пришедший в себя граф фон Чернин предложил созвать пленум для обсуждения заявления советской делегации.
Но Троцкий его не слушал. Дело сделано. Нечего обсуждать. Нечего ждать. Можно ехать назад в Москву…
