Русская сказка - [33]

…Если б они оглянулись назад, то увидели бы на балконе стоящего вблизи полуразрушенной заставы терема, силуэт величественной старухи, и молнии, пляшущие вокруг нее, предвещали смерть страшную и лютую…

… Если б она оглянулись назад, то увидели, как над просторами России медленно восходит несущее надежду солнце…

Но они не оглядывались. То ли и так знали все это, то ли просто делали свое дело, как всегда: без оглядки и сомнения. Плечом к плечу стояли они на кордоне, и лица их были светлы…

ЧАСТЬ 2. «КИСЕЛЬНЫЕ БЕРЕГА.»

ГЛАВА 1.

Путь далек, а снег глубок и вязок,

сны прижались к ставням и дверям,

потому что без полночных сказок

нет житья ни людям, ни зверям.

В. Луговской.

— И все же зря ты так пренебрежительно, — укорила меня бегущая рядом с конем Скилла. — если вдуматься, то жаба это вообще самый страшный зверь не свете. Знаешь, сколько народа она передушила?

Я пренебрежительно махнул рукой и едва не взвыл от жуткой боли в поврежденном плече. Впрочем, кивни я головой или качни ногой — эффект был бы тот же самый. Все тело болело так, словно по мне многопудовый каток проехал. По сути, так оно и было. Пару недель назад князь Дадон призвал меня ко двору и приказал разобраться с появившимся в лесах дремучих чудом-юдом. Я разобрался. Никакое это было не чудо, и уж тем более, не юдо, а продукт самого что ни на есть русского идеотизма. С полгода назад, наш князь-батюшка, безуспешно пытаясь скостить хоть часть лавинообразно растущего бушменовского долга, разрешил привезти на Русь какую-то иноземную пакость в свинцовых ларцах, которую сами бушмэны держать в своей стране опасались, и приказал зарыть ее поглубже, под одинокой елочкой, на краю болота. Весенние паводки вымыли сундучок, любопытные зверушки сумели-таки открыть крышку, и — пожалуйте! — обычная лягушка, мутировала в жабу таких размеров, что я, сидя на коне, не мог достать мечом до ее пучеглазой физиономии. Три дня и три ночи гонялся я за ней по болотам, а когда поймал, она стащила меня с коня и начала душить. Жаба лежала на мне, верный конь пытался раздавить тварь, прыгая по ней всеми четырьмя копытами, хитроумная Скилла пыталась оскорблениями и насмешками увлечь чудовище за собой, отчего жаба раздувалась и плевалась прямо на меня… Одним словом, повеселились на славу. Жаба слюнявая, в конце — концов, лопнула, свинцовый ларец я закопал поглубже, и теперь рассчитывал получить от князя хотя бы недельку отгулов. На иное вознаграждение рассчитывать не приходилось: благодаря данному бушмэнами кредиту долг каждого русича составлял две пригоршни серебра и увеличивался с каждым днем. Деньги, взятые в кредит, пошли на дело. Например, был проведен конкурс на памятник Муромцу, Добрыне и Алеше Поповичу. Победил главный постельничий князя, и теперь на всех кордонах Руси возвышались циклопических размеров уродливые громады, стилизованные под национальное искусство южноафриканского племени «церерасхищели». Злые языки поговаривали, что во время грозы, над статуями — уродцами, появлялись в небе призраки легендарных богатырей и, с ужасными проклятиями, метали в них молнии. Еще князь выделил деньги на реставрацию культурной столицы Древней Руси (ее название так часто менялось, с приходом новых мэров и князей, что даже старожилы не могли припомнить старое, называя просто — Культурная Столица). Боярыня Морозова, управлявшая Культурной, на эти деньги смела в овраг старые терема, и на их месте построила новые, бушмэновские, из слюды и каучука. Те же злые языки утверждали, что ночами, по бывшей Культурной, ходит основатель города, с толстой, суковатой палкой подмышкой и спрашивает прохожих, не видел ли кто боярыню. И спастись от грозного призрака можно только предъявив кастет и пароль: «Сами ищем». Так же были возведены во всех городах по семь крупных синагог, мечетей, тибетских и индуистских храмов, и — по особому настоянию Бушмэнии — по три храма для религий, появившихся в будущем. А так же около семидесяти всевозможных алтарей и капищ для многочисленных религий соседних стран. Теперь, помимо звания «культурной» Руси, мы получили от Бушмэнии почетное звание Руси «веротерпимой». Еще мы помогли братской стране Загорамибамбе, переслав им несколько повозок с серебром, для священной войны с племенем «патумба», не желающим принимать послов Бушмэнии. Скинулись в международный фонд «Бушмэны всех стран — соединяйтесь!» и, вообще, совершили столько жизненно необходимых трат, что привычной зарплатой для всех нас стало горячее княжеское спасибо. Впрочем, положа руку на сердце, стоит признать, что если бы мне сейчас предложили выбирать между выплатой жалования за последние полгода или недельным отдыхом, я бы предпочел отдых…

— Ты вообще зря недооцениваешь жаб, — продолжала разглагольствовать неутомимая Скилла. — Это только с первого взгляда кажется безобидной проблемой. Говорят, где-то в глубинах России появился волшебный, жутко заколдованный жабенок. Кто из красных девиц его поцелует, тотчас сама в жабу слюнявую превращается. Беда принимает национальные размеры.

— Точно, — подтвердил Танат. — То-то я, в последнее время, смотрю: а вокруг одни… м-мда… заколдованные. Раскрашенные, как попугаи Ара, глаза холодные, и водятся только там, где монеты звенят. У них от этого звона слюна выделяется, потому их так и зовут — жабы слюнявые. Звон пропадает — они исчезают…