Русская сатирическая сказка в записях середины XIX — начала XX века - [11]

Генерал отвечал:

— Хоть ты и правду говоришь, но лично оскорбил меня, за это тебе грех будет.

— Эх, ваше превосходительство, горе теперь грехи искать: грех скончался, правда сгорела, правосудие убежало, добродетель ходит по миру, роскошь под арестом, закон на пуговицах, верность на аптекарских весах, надежда с якорем на дне моря, да и терпение скоро лопнет.

Генерал подумал, да и говорит:

— Вижу, на словах-то ты ловкий, как на деле-то будешь...

Вестовой отвечал:

— Я и на деле такой же, ваше превосходительство. Извольте спрашивать о полковнике или генерале, я на все буду отвечать словесно; молитвы, заповеди в особенности, как дважды два, много лучше соборного пономаря отвечу, без запинки.

— Хорошо, посмотрим, как-то отвечать ты будешь. Читай-ка мне хоть... «Отче наш».

— Извольте слушать, ваше превосходительство.

Вестовой начал читать:

Когда солдат в строй вступает,

Тяжко вздыхает и говорит:

     «Отче наш».

Румяная заря играет,

Рота командира ожидает, —

     Иже еси.

Шумит, гремит,

Рвется, как

     На небеси.

Подайте палок и плетей

Для солдатских плечей!

От солнечных лучей

     Да святится.

Тогда солдат солдата,

По приказанью начальства,

Бьет и в уме своем клянет

     Имя твое.

Потом входит к ним фельдфебель,

Кричит: «Стройся, равняйся,

Смотри на начальника бравей!».

     Да приидет.

Теперь вся рота наша в отряде,

Командир наш помрет,

Будет во аде,

Тамо же будет

     Царствие твое.

Вот здесь командуешь нами,

А там будешь командовать чертями, —

Над ними

     Да будет воля твоя.

Там будешь более в почете,

Нежели у нас в батальоне или роте,

     Яко на небесех,

Хоть ты не более червя,

Который пресмыкается

     И на земли.

Провиант наш ты на что меняешь?

У нас последнее отнимаешь,

Ведь это —

     Хлеб наш насущный

Царь нам от казны отпускает, —

     Даждь нам днесь.

А если мы перед тобой в чем провинились

Или на службу не явились,

В кабаке просидели,—

     Остави нам.

А что вы муку нашу продаете,

А денежку в карман кладете,

Это за вами —

     Долги наши.

Хотя вы мукой не торгуете,

Ничем не барышуете,

     Яко же и мы оставляем,

Если с нами честно разочтетесь

И во всем нас удовлетворите.

А если попрежнему, то будете

     Должниками нашими.

А командир наш до самой смерти

Смотрел на нас сурово, —

Не дай нам бог другого

     И не введи нас во искушение,

     Но избави нас,

А равно и мы от тебя избавиться

Очень рады, как

     От лукавого.

Генерал его за это поблагодарил и три рубля на водку подарил.

Скряга

Жил-был богатый купец Марка — скупей его не было! Раз как-то пошел он гулять; идучи дорогою, увидал нищего: сидит старец и просит милостыни:

— Подайте, православные, христа ради!

Марка-Богатой прошел мимо. Следом за ним шел на ту пору бедной мужик, возжалел нищего и подал ему копеечку.

Стыдно показалось богатому, остановился он и говорит мужику:

— Послушай, земляк, дай мне взаймы копеечку; хочется убогому подать, да мелких нету!

Мужик дал ему и спрашивает:

— А когда за долгом приходить?

— Завтра приходи!

На другой день бедной идет к богатому за своей копейкою. Пришел на его широкой двор:

— Что Марка-Богатой дома?

— Дома! Тебе что надо? — спрашивает Марка.

— За копеечкой пришел.

— Ах, брат! Приди после; ну, право, мелких нет.

Бедной поклонился и назад:

— Я, — говорит, — приду завтра.

Наутро приходит — опять то же:

— Мелких денег вовсе нет, коли хошь, давай с сотенной сдачи... а не то приходи через две недели.

Через две недели снова идет бедной к богатому, а Марка-Богатой увидал его в окно и говорит жене:

— Слушай, жена! Я разденусь догола и лягу под святые; а ты покрой меня полотном, сиди и плачь, словно над мертвым. Когда придет мужик за долгом, скажи ему, что я сегодня помер.

Вот ладно, как муж приказал, так жена и сделала: сидит да горючими слезами заливается. Приходит мужик в горницу, она его и спрашивает:

— Тебе что?

— За должком к Марке-Богатому, — отвечает бедной.

— Ну, мужичок, Марка-Богатой приказал долго жить; сейчас только помер.

— Царство ему небесное! Позволь, хозяйка, за мою копеечку послужу ему — хоть грешное тело обмою.

С этим словом ухватил чугун с горячей водою и давай Марку-Богатого кипятком ошпаривать. Марка еще терпит, морщится да ногами дрыгает.

— Дрыгай, не дрыгай, а копейку отдай! — говорит бедной.

Обмыл, снарядил, как надо.

— Ну, хозяйка! Покупай гроб да вели в церковь выносить; я стану над ним псалтырь читать.

Положили Марку-Богатого в гроб и вынесли в церковь; а мужик стал над ним псалтырь читать.

Наступила темная ночь.

Вдруг открывается окно и лезут в церковь воры-разбойники; мужик за алтарь спрятался. Воры влезли и начали меж собой добычу делить; все поделили, остается золотая сабля — всякой к себе тащит, никто не уступает.

Бедной как выскочит, как закричит:

— Что вы спорите? Кто мертвецу голову отрубит, того и сабля будет!

Марка-Богатой вскочил сам не свой.

Воры испугались, побросали свою казну и кинулись бежать.

— Ну, мужичок, — говорит Марка, — давай деньги делить.

Разделили поровну; много досталось и тому и другому.

— Что же копеечку? — спрашивает бедной.

— Эх, брат! Сам видишь — мелких нет!

Так-таки и не отдал Марка-Богатой копеечки.

Как поп работников морил

Вот в некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в каком живем мы, жил один мужик. У него было три сына — два умных, а третий дурак. Жили очень бедно. Отец посылает сыновей: