Русская рулетка - [30]

— И что же ты собираешься делать? — задала она мне традиционный вопрос, который всегда возникает в подобных ситуациях.

— Завтра с утра иду к нему на прием, разбираться на свежую голову.

Конечно, я давно уже передумал так поступить. Никуда я завтра не пойду. Гори оно всё пропадом! Я сделаю свое черное дело и спокойно уеду обратно в райцентр сегодня же. А пока пусть всё идет своим чередом.

Когда я тихо, без лишней возни и нервотрепки удушил Татьяну, я еще раз проанализировал свои плюсы и директорские минусы.

Никто ни в офисе, ни в филиале, кроме директора, естественно, даже не догадывался о моих отношениях с Татьяной. Нам удавалось эту сторону нашей личной жизни удачно скрывать. Соседи Татьяны наверняка видели, как я к ней иногда приезжал, но я не сомневался, что директорский «фольксваген», который он любил припарковывать у Татьяны под окнами, примелькался поболее, чем малоприметный мужчина, чья «девятка» всегда оставалась на стоянке за углом. К тому же один из жильцов дома лоб в лоб столкнулся с моим директором у подъезда, когда возвращался с улицы.

На руку оказались и Татьянина привычка к аккуратности и порядку. Из платяного шкафа я вынул свой теплый стеганый халат, не без радости обнаружив в соседнем отделении другой мужской халат, который, без сомнения, принадлежал директору. Тут же лежали и его чистые плавки, и носки.

В ванной я отыскал в зеркальном шкафчике свою зубную щетку, которую она успела убрать, и свой бритвенный прибор. С удовольствием увидел в стаканчике на полке над мойкой зубную щетку директора. Сегодня он тоже прикасался к ней и тщательно чистил зубы. Татьяна ревниво относилась ко всему, что касалось санитарии. Она была приучена к этому с детства родителями-врачами. И чтобы завоевать её сердце, надо было не только понравиться ей, как человек и мужчина, но и принять эту сторону её характера.

Директор тоже вынужден был ей уступить. Теперь его щетка, его бритва, халат, плавки и носки станут дополнительными уликами против него. Что говорить о многочисленных отпечатках пальцев, безрассудно оставленных повсеместно. И пусть Татьяна успела к моему появлению вымыть всю посуду, пустая бутылка фирменного обожаемого директором «Киндзмараули» все еще жмется к мусорному ведру.

Я представляю, как ему придется выкручиваться из подобной ситуации. Пусть даже мое имя и всплывет в результате расследования, этот факт станет дополнительным козырем против него: появится определенный мотив устранения им неверной Татьяны. И именно это будет моей маленькой сладкой местью.

Я еще раз внимательно осмотрел комнаты, собрал всё, что так или иначе могло указывать на мое пребывание здесь, и, оставив дверь не запертой, как можно тише вышел из квартиры.

«SECOND HAND»

Молоденькая продавщица одного из «Second hand'ов» на Загородной улице курила на высоком крыльце магазина и прямо-таки изнемогала от жары.

Лето в этом году выдалось как никогда знойное, работать было просто невмоготу. Маленькое помещеньице скромной лавки (его-то и магазином в настоящем смысле не назовешь: комнатка пять на пять с крохотной подсобкой, без окон и вентиляции) не спасало совсем. Ей бы хоть какой-нибудь вентилятор, жизнь сразу бы предстала в ином свете, но у нее и обыкновенной вертушки нет, а директор только кормит пустыми обещаниями установить над входом кондиционер, да так этим и ограничивается. Хорошо хоть сегодня суббота, работать ей всего полдня, а завтра — она уже дала себе обещание — чуть оторвет голову от подушки, хлебнет горячего чаю, и сразу же покатит с подружкой на пляж в неподалеку расположенный парк отдыха, чтобы с превеликим удовольствием растянуться у кромки воды и всем разгоряченным телом ощутить живительную прохладу, исходящую от речки.

Она и сейчас бы бросила всё и с радостью потянулась бы за направляющимися туда парочками, но у нее еще четыре часа впереди, так что волей-неволей придется потерпеть.

Возвращаться обратно в магазин, признаться честно, совсем не хотелось. Покупателей в такой день и такую пору днем с огнем не сыщешь — какой дурак в подобное пекло куда-то потащится, — но работа есть работа и хочешь не хочешь, а время отдай. К тому же и сиднем сидеть ей уже порядком надоело, и кроссворды в такую умопомрачительную духоту в голову совсем не лезут, а тут хоть на народ посмотреть можно и немного отдышаться.

Девушка бросила под себя какую-то найденную в подсобке ненужную тряпку и с наслаждением уселась на высокие бетонные перила крыльца.

К обеду улицы совсем обезлюдели. В выходной все спасались от жары или в четырех укрытых от солнечного света стенах, или в тени трепетных осин где-нибудь далеко за городом. Редкие прохожие устало пройдут мимо и даже не посмотрят в ее сторону. Шагают бодро лишь стремящиеся в парк отдыхающие, а уж за лучащуюся всеми цветами радуги детвору и разговору нет: те не идут, а будто летят к воде, как ночные бабочки на свет.

Вот еще одна парочка бредет в парк. Немного странная. Мужчина лет сорока — сорока пяти, с виду одет как бы прилично, но одежда его — потертые синие джинсы и серая футболка, — видно, не первой свежести: футболка давно вылиняла, джинсы во многих местах вытерлись. Не то его сын, пяти или шести лет. Одет поприличнее, все на нем, в отличие от одежды отца, свеженькое, но держится он как-то сам по себе, отстраненно, как будто и не сын вовсе. Как будто равноправный друг, если так можно выразиться.