Русская революция в Австралии и «сети шпионажа» - [59]

Осенью 1930 года Шорохова призвали в вооруженные силы и отправили на Балтийский флот. За год до этого он изменил имя и фамилию, превратившись во Владимира Пролетарского. Броско и идеологически выдержанно. Краснофлотец Пролетарский – звучало звонко, не правда ли?

Его послали на учебу в Кронштадт, в Электро-минную школу им. А. С. Попова, где обучали работе шифровальщика. После двухлетнего курса он служил на эсминце «Володарский».

Во время одной из увольнительных на берег Владимиру приглянулась молоденькая девушка – Лидия, и он, недолго думая, женился на ней. Этот брак стал одной из причин того, что Пролетарский ушел с флота. Жизнь военного моряка – постоянные походы, а значит и разлуки. В мае 1933 года он принял предложение перейти на работу в ОГПУ.

Снова учеба – в школе шифровальщиков этого ведомства, четыре года напряженных занятий. Из 30 человек, поступивших на курс вместе с Владимиром, отсеялась половина. В 1937 году его зачислили в Спецотдел ОГПУ.

Власть привечала таких, как Пролетарский: образование скромное, без интеллектуальных претензий. К самостоятельному мышлению не приучен, значит, устоям режима угрожать не станет. По-русски пишет не шибко грамотно, иностранные языки даются трудом (английский он все-таки освоил). Зато лоялен, готов любые указания исполнять, сколь бы аморальными они ни были. А шифровальное дело освоил в совершенстве. Этого у него не отнять.

Спецотдел занимался обеспечением секретной связи с региональными управлениями госбезопасности, с пограничными частями и воинскими формированиями, с администрациями тюрем и лагерей, с нелегальной заграничной агентурой и с «легальными» резидентурами за рубежом. Последнее направление входило в круг обязанностей секции, в которую определили Владимира Пролетарского.

Операции по шифрованию и дешифрованию оперативных сообщений тогда выполнялись вручную, они были весьма трудоёмкими и Владимиру часто приходилось задерживаться на работе до полуночи, чтобы успеть обработать всю массу телеграмм. Позднее, продвинувшись по карьерной лестнице, он сам уже не занимался технической работой, а читал, корректировал и подписывал тексты, отработанные его подчиненными[364].

В сентябре 1937 года Пролетарский отбыл в свою первую загранкомандировку – в Китай, в Синьцзян, начальником шифровальной секции при штабе дислоцированной там военной группировки, в значительной степени состоявшей из частей НКВД. Путешествие было непростым. Пять дней поездом до столицы Киргизской ССР Фрунзе, потом – с армейским караваном из 40 грузовиков через перевалы Тянь-Шаня до военной базы Туругарт на китайской территории, и в завершение – самолетом до Яркенда. В этом городе-крепости находились штаб и шифровальное подразделение. В подчинении у Владимира было восемь сотрудников. Впервые ему доверили такой пост и такое важное задание.

В 1930-е годы СССР полностью контролировал экономику и политику Синьцзяна и поддерживал местные власти, ориентированные на северного соседа. Эта поддержка имела и вооруженный характер. Без советской помощи марионеточная администрация не выстояла бы в борьбе с восстаниями мусульманских народов, уйгур и дунган. Чекисты, переодетые в форму китайских солдат, расправлялись с восставшими, не щадили и собственных агентов, если возникали сомнения в их преданности.

Владимир стал свидетелем массового террора, по своей интенсивности и жестокости мало чем отличавшегося от того, который чекисты практиковали в те годы в Испании или в самом Советском Союзе. Шли повальные аресты по обвинению в шпионаже в пользу Великобритании, США или центрального китайского правительства. Достаточным основанием для задержания служило паломничество в Мекку как доказательство связи с «реакционными религиозными деятелями». По ночам арестованных вывозили в грузовиках за город, где убивали выстрелами в затылок и сбрасывали в общие могилы. Глубоко копать ленились и сильные ветры сметали верхний слой земли, которой были присыпаны разлагавшиеся тела[365]. Страшная вонь доносилась до города, и советское командование вынуждено было отправлять команды землекопов – глубже зарывать трупы.

Владимир присутствовал при ликвидации китайского генерала, который сотрудничал с НКВД, но попал под подозрение. Пришла краткая шифровка из Москвы: «Обезвредить как английского шпиона». Генерала пригласили в штаб, схватили, связали, допросили. Из воспоминаний Петрова:

«…Трем радистам поручили вырыть во дворе большую могилу. С заткнутым ртом и связанными за спиной руками агент был вынесен и положен лицом вниз около могилы. Тут заработал мотор грузовика во дворе, он оглушительно ревел. Один из сотрудников трижды выстрелил агенту в затылок. Я услышал нечто, похожее на вздох или сдавленный стон, это не так просто забыть. Его… тело свалили в могилу, облили бензином и подожгли, чтобы сделать опознание невозможным. Затем присыпали землей, утрамбовали и сверху застелили это место бамбуковыми матами»[366].

В начале 1938 года Пролетарский вернулся в Союз. Его наградили орденом Красной Звезды и поручили связь центра с региональными управления НКВД. В конце года его назначили заместителем начальника соответствующей секции Спецотдела.