Русская проза XVIII века - [12]

В 1792 году, объединившись со своими друзьями-единомышленниками, Крылов издает новый журнал «Зритель». Два произведения, напечатанные в журнале, самые радикальные по содержанию и блестящие по форме, принадлежали Крылову. Это — восточная повесть «Каиб» и «Похвальная речь в память моему дедушке»; в первой обличалось самодержавие, в «Похвальной речи» — крепостное право.

«Каиб» написан в традиции европейско-просветительской философской повести. Своеобразие повести — в ее острополитическом и сатирическом содержании. Крылов — сторонник просветительской концепции просвещенного абсолютизма. Оттого он в конце повести показывает прозрение Каиба, который во время тайного путешествия по стране узнает всю горькую правду о своем деспотическом правлении. Но пафосом повести было не прославление просвещенного монарха, а гневный показ жестокого и бесчеловечного правления Каиба. Восточный колорит помогал обмануть цензуру и под видом царства Каиба изобразить порядки Российской империи. Повесть превратилась в яркий и смелый памфлет на русское самодержавие, на Екатерину и ее двор.

«Похвальная речь…» так же, как и повесть «Каиб», памфлетна. Но по форме — это пародия на жанр официальных (чаще всего церковных) поминальных речей. Избрание формы пародии не было случайностью: Крылов в данном случае следовал характерно-русской традиции — книжной и фольклорной. Новиков в «Трутне» и «Живописце» пародировал с сатирической целью газетные жанры. Фонвизин в журнале «Собеседник любителей российского слова» напечатал пародию на церковные поучения — яркую сатиру на сельских попов — «Поучение, говоренное в духов день», а в свой журнал «Друг честных людей, или Стародум» включил блистательную сатиру на Екатерину II и ее двор — «Придворную грамматику», пародию на школьные грамматики. В демократических кругах городов и в солдатской массе ходили списки многочисленных «Челобитных в небесную канцелярию». Безымянные авторы «Челобитных» гневно протестовали против угнетения и беззакония начальства, скорбно перечисляли те тяготы и издевательства, которым подвергался народ. По форме эти «Челобитные» были пародиями на официальные прошения.

Крылов, используя прием пародии, создает колоритный портрет «дедушки» — невежественного помещика-деспота, всесильного повелителя отданных ему в рабство крестьян, глупого и тупого барина, проводящего свою жизнь в пьянстве и азартной псовой охоте. Памфлетность и пародийность не помешали Крылову в «Похвальной речи…» создать правдивый образ типично русского помещика и тем самым осудить крепостничество, порождением которого и был «дедушка».

От года к году рос и совершенствовался талант Крылова-прозаика. Успехи молодого писателя были многообещающими. Но его деятельность была также насильственно прекращена — в 1792 году он подвергся гонениям, а в следующем, 1793 году вынужден был прекратить литературную работу и покинуть столицу.

В 1790-е тоды замолкли голоса просветителей. В литературе стало утверждаться новое направление — сентиментализм, вождем которого в России выступил молодой талантливый писатель Николай Карамзин.

Сентиментализм — передовое, вдохновленное просветительской идеологией, искусство — утверждался и побеждал в Англии, Франции и Германии. Формирование этого направления, проходившее одновременно с зарождением реализма, сопровождалось борьбой с классицизмом, в спорах и полемике рождалась эстетическая теория, враждебная нормативной поэтике, создавались произведения, по-новому изображавшие жизнь и человека. Опираясь на просветительскую философию, сентиментализм, как и реализм, провозглашал внесословную ценность человека, воспитывал чувство достоинства и уважения к своим силам, способностям и талантам, к своему чувству. Именно потому он способствовал известной демократизации литературы.

Но между этими двумя направлениями были и существенные отличия, определявшиеся разными методами изображения человека. Реализм, раскрывая личность, связывал ее с окружающим миром, показывал зависимость и обусловленность ее характера и нравственного кодекса обстоятельствами бытия. Сентиментализм, превознося человека, погружал читателя в мир нравственной жизни своего героя, изолировал человека от жизни, обстоятельств, быта. Этот герой противопоставляет имущественному богатству и благородству происхождения богатство чувства, нравственной жизни, но он лишен боевого духа. Он — не протестант, а беглец из реального мира, в жестокой феодальной действительности он оказывался жертвой. Зато у себя дома, у очага, в своем уединении, в своих страстях и переживаниях он велик, ибо, как утверждал апостол европейского сентиментализма Руссо, — «человек велик своим чувством». Потому сентиментальный герой не просто нравственно свободный человек и духовно богатая личность, но это еще частный человек, бегущий из враждебного ему мира, не желающий бороться за свою действительную свободу в обществе, пребывающий в своем уединении, стремящийся в любви, семейных радостях обрести счастье, умеющий, в случае его крушения, в самом страдании обрести радость наслаждения своим неповторимым «я».