Русская православная церковность - [35]

Дополнительным свидетельством того, что создание и почитание икон Бога Саваофа и «Новозаветной Троицы» — сравнительно позднее явление (XVII в.) может служить отсутствие в требниках чинопоследований освящения таких икон: есть чин освящения икон Спасителя, Божьей Матери, святых, но нет чина освящения изображений Бога–Отца, что естественно, если сопоставить древность требника как богослужебной книги и упоминавшееся выше определение Московского Собора 1667 г.

Степень почитания святых икон столь же многоразлична, как и степень почитания святых людей.

В самом деле, все иконы можно подразделить на особо чтимые и обыкновенные, почитание которых не выходит за пределы элементарного, оказываемого всякой святыне. Икона становится святыней общего уровня, когда священник окропит ее святой водой, сопроводив это чтением содержащейся в требнике соответствующей молитвы. Нередко практикуется одновременное освящение множества одинаковых или даже однотипных икон (изображающих, например, одного и того же святого, хотя бы и в разных позах или в разной обстановке).

На этом уровне святость иконы и степень ее почитания не зависят ни от материала, из которого икона изготовлена, ни от ее художественной ценности, ни от древности, ни от каких–либо иных внешних технологических или исторических факторов. Все это полностью соответствует букве и содержанию известного канона, принятого VII Вселенским Собором в порядке утверждения иконопочитания.

Иначе обстоит дело относительно икон, которые слывут как особо чтимые, часто называемые «чудотворными». Само это именование указывает на признак, которым такие иконы выделяются из множества других: это чудотворения, благотворные последствия которых были кем–то испытаны и получили более или менее широкую известность. Примечательно, что свойства чудотворения приписываются в народном сознании не только изображенному на иконе лицу, но и самой иконе, чем она и выделяется среди множества других, изображающих даже то самое лицо!

Следует отметить, что даже точным копиям иконы, пользующейся широким признанием в качестве чудотворной, свойства чудотворения, как правило, не приписываются. Например, однотипные иконы, известные под названием «Владимирская икона Божьей Матери», очень часто имеются в храмах и в частных домах, но чудотворной считается только одна, находившаяся в послереволюционные годы в условиях музейного хранения и экспонирования.

Сказанное относится и к другим чудотворным иконам, подавляющее большинство которых представляет собой изображения Богоматери, чаще всего с Богомладенцем на руках. Чудотворные иконы иного тематического содержания — редкое исключение.

В отличие от обыкновенных, чудотворными оказываются, как правило, иконы старые, древние, высокого художественного уровня, сравнительно больших размеров.

Из сказанного следует, что особое почитание таких икон, неизбежно сопровождаемое сравнительно низкой оценкой других, обычных икон, иногда даже пренебрежением к ним, находится в явном противоречии с неоднократно упоминавшимся выше каноном VII Вселенского Собора, допускающего почитание иконы лишь с условием, чтобы честь, оказываемая иконе, «восходила бы на первообразное», т.е. на изображенное лицо.

Каждое исполнение просительной молитвы, или молитвенного прошения является чудом Божьим. Молиться, как известно, можно с успехом и в условиях отсутствия какой–либо иконы (например, в пути, работая за станком, в поле, в тюремной камере, на операционном столе и т.п.), можно и предстоя кресту или иконе. Господь слышит нас, где бы и в каких бы условиях мы ни молились. Именно поэтому призывы к постоянной молитве обращены к нам со страниц как Ветхого, так и Нового Заветов.

«Благословите Господа, все дела Его, во всех местах владычества Его. Благослови, душе моя, Господа!» (Пс 102:22); «Непрестанно молитесь» (1 Фес 5:17).

Совершение чуда, т.е. исполнение молитвы прежде всего зависит от веры молящегося: «если сколько–нибудь можешь веровать, все возможно верующему» (Мк 9:23). Если у того, кто устами произносит молитву, нет в сердце веры, нет сердечного и в то же время сознательного обращения к Богу, то перед какой бы, даже самой чудотворной «иконой он ни молился, молитва останется бесплодной. Ведь даже вкушающий Тело и Кровь Господне «ест и пьет осуждение себе», если ест и пьет «не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор 11:29), т.е. без должного осознания великого таинства и без благоговения перед ним. То же можно сказать и о молитве без веры, без устремления ума и сердца к Богу, без которого молитва не имеет значения и силы, да и по существу не является молитвой.

Поэтому чудотворной может стать каждая икона, перед которой люди молятся с искренней верой, с глубоким чувством, с любовью к Тому, к Кому молитва обращена, и к тому, о ком она совершается.

Если случаи исполнения таких усердных молитв сохранялись в благодарной человеческой памяти, становились известными окружающим и наконец всей Церкви, то эта известность все более распространялась не только на случаи исполнения совершаемых перед ней молитвословий и личных молитвенных воздыханий, но и на саму икону — о ней распространялась слава как о чудотворной.