Русская полиция - [13]
Начальником полиции в Белгороде был бывший старший инженер маслозавода Белых, репрессированный в конце 1930-х годов[86]. В Ржеве секретарем городской полиции был Константин Кириллов, подозревавшийся в причастности к «вредительской организации» работников местной промышленности[87]. Начальником полиции в станице Татаровской (Краснодарский край) был некто Бураков — бывший директор фабрики[88]. Секретную часть полиции Армавира возглавлял бывший преподаватель физики педтехникума Подбережный[89].
Разумеется, сотрудниками службы порядка становились и лица с уголовным прошлым. Так, Иван Анисимович Речкалов, будучи досрочно освобожден из места заключения, где он отбывал наказание за кражу, и, уклонившись от мобилизации в Красную армию, в августе 1942 г. добровольно поступил на службу в полицию, откуда через некоторое время «за ревностное отношение к службе» был переведен в зондеркоманду 10а[90]Однако процент подобных граждан, вопреки распространенному мнению, был незначительным, если не сказать ничтожным, так как криминальные личности не пользовались доверием у немцев. При проверке кандидата с его поручителей требовали расписку в том, что «будущий полицейский в партии коммунистов и комсомольцев не состоял, судим не был, и поведения хорошего»[91]. Эта позиция неоднократно озвучивалась и в оккупационной прессе, где «уголовники-урки» то и дело назывались лучшими друзьями большевиков[92].
В городах оккупанты распространяли объявления, в которых призывали к вступлению в полицию. В марте 1943 г. в г. Кудеверь за подписью местного коменданта появилось следующее воззвание: «Мужчины, обладающие твердым характером, и на которых можно иметь надежду и доверять, и желающие вступить в боевое отделение, могут заявить об этом своему волостному, после чего вместе со старостой и волостным явиться в местную комендатуру»[93].
Иногда в подобных объявлениях указывался возраст кандидатов. Так, в коллаборационистской газете «Новочеркасский вестник» печатались объявления, где отмечалось:
«Продолжается прием в Германскую полицейскую охрану мужчин в возрасте от 18 до 35 лет... Адрес: Дворцовая, II»[94].
В псковской оккупационной газете «За Родину» указывалась другая возрастная планка: «Германское командование объявляет о формировании вспомогательных отрядов из русских добровольцев до 45-летнего возраста. Нужно просить командование принимать добровольцев до 55 лет, так как среди людей более зрелого возраста найдется больше людей, готовых принять участие в священной освободительной войне»2. Из объявления видно, что призыв добровольцев до 55 лет имел под собой идеологическую подоплеку.
Мероприятия по вербовке и отбору завершались тем, что кандидат заполнял ряд документов. Во-первых, анкету, составленную в военной комендатуре. Во-вторых, личную автобиографию. В-третьих, заявление о желании служить в полиции и помогать германской армии. Заявление подкреплялось специальной подпиской.
Анкету выдавал военный комендант. Кандидат ее заполнял, заверял подписями двух поручителей, как правило, из тех, кто пострадал от советской власти3. После предъявления анкеты кандидат писал подробную автобиографию, где указывал не только сведения о себе, но и биографические данные своих родственников. Изучив эти документы, начальник полиции или другое должностное лицо, ответственное за вербовку, коротко опрашивал кандидата и, убедившись в его благонадежности и профессиональной пригодности, предлагал ему написать заявление о добровольной помощи Германии[95]. Наконец, кандидат давал подписку-обязательство в том, что он будет добросовестно служить и бороться против «жидо-болыпевизма». В стандартное обязательство вписывались фамилия, имя и отчество кандидата, имя сотрудника местной или полевой комендатуры, который выдавал удостоверение и назначал кандидата в Службу порядка. Далее следовал следующий текст: «Я обязуюсь исполнять свою должность в Службе порядка добросовестно и беспрекословно, как этого требует служебный устав Службы порядка, которого постановления мне известны. Я даю обещание в безусловном повиновении своему начальству». Документ скреплялся подписью и печатью[96].
Подписка в обязательном порядке бралась и с тайных агентов полиции (а также подразделений полиции безопасности и СД, тайной полевой полиции, жандармерии и т. п). Например, агент полиции В. Громов, впоследствии — активный участник ликвидации подпольной организации Краснодона — 9 октября 1942 г. написал заявление следующего содержания: «Я, Громов, Василий Григорьевич, даю настоящую подписку Сорокинской полиции в том, что я обязуюсь выявлять и сообщать полиции партизан, коммунистов, уклоняющихся от регистрации и живущих на нелегальном положении, антифашистов, ракетчиков, и других лиц, ведущих враждебную немцам деятельность. В целях конспирации все свои донесения буду подписывать кличкой «Ванюша»» [орфография сохранена. —Примеч. авт.].
В некоторых случаях (например, в сельской местности) подписку с кандидатов не брали, а вместо нее давалась клятва верности Адольфу Гитлеру и германским вооруженным силам[97].
ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЯЗАННОСТИ И СТРУКТУРА ВСПОМОГАТЕЛЬНОЙ ПОЛИЦИИ
