Русская литература XIX века, 1850–1870 - [5]

Ярким явлением общественно-философской и литературной жизни стало формирование радикально-демократического направления. Наиболее видными его представителями были

В.Г. Белинский (названный Станкевичем «неистовым Виссарионом»), А.И. Герцен, Н.П. Огарев (1813–1877), «левое» крыло кружка М.В. Буташевича-Петрашевского (1821–1866).

С конца 30-х годов в России начали распространяться социалистические идеи, преимущественно связанные с теориями Фурье, Сен-Симона, Оуэна. Они попадали на благодатную почву, воспитанную православной культурой, духовным средоточием которой были общежительные монастыри с коллективной собственностью и нравственным идеалом нестяжания.

В среде интеллигенции поклонником этих «новых» идей станет Белинский. До определённого времени их будет разделять и Герцен. Литература в этой связи получала особое значение. Герцен подчеркивал: «У народа, лишённого свободы, – литература – единственная трибуна, с высоты которой он и заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести». Особый резонанс в обществе получили статьи Белинского в «Отечественных записках» и художественные произведения Герцена «Сорока-воровка», «Доктор Крупов», «Кто виноват?», обличавшие бесправие и унижение личности. Характерным литературно-публицистическим явлением стало распространение нелегальных художественных и критических текстов.

Одним из них было знаменитое «Письмо к Гоголю», написанное Белинским в 1847 г. как продолжение отрицательной рецензии на «Выбранные места из переписки с друзьями», опубликованной в февральском номере «Современника». Сегодня «Письмо к Гоголю» интересно и в социальном, и в философско-психологическом отношении. Смертельно больной Белинский обрушивается не только на порядки николаевской России, но также и на религиозную жизнь страны, и даже на саму веру, доказывая, например, что русскому народу присущ «глубокий атеизм». Очевидно, что жизнь его великого современника, преподобного Серафима Саровского (1759 – 1833), как и многим другим представителям салонно-европейской городской культуры (в частности, Пушкину), была Белинскому неизвестна. Вероятно, у этого 37-летнего интеллигента своего религиозного опыта (в отличие от Пушкина) не было. Поэтому духовные искания Гоголя вызвали такое «неистовство». Западник и атеист Белинский называет его «проповедником кнута, апостолом невежества, поборником обскурантизма и мракобесия, панегиристом татарских нравов». Здесь показателен темперамент и стиль обвинений, основанных лишь на собственном книжном мировоззрении, а не на опыте жизни. Этот обличительный пафос характерен для радикально-демократических сил вообще. Страстная борьба за справедливость часто оборачивалась эгоцентрическим самоутверждением спорящих и отсюда – несправедливостью.

В 1847 г. вступление в наследство и личная драматическая судьба вынудила А.И. Герцена вместе с семьёй (фамилия «Герцен» означала «дитя сердца»; Александр Иванович родился в невенчанном браке немки Г.Л. Гааг и русского дворянина И.А. Яковлева) выехать за границу. Он планировал вскоре приехать обратно, но после «Писем из Парижа» и распоряжения Николая I немедленно вернуть Герцена в Россию стал «невозвращенцем». Суд лишил Герцена «всех прав состояния» и объявил подсудимого «за вечного изгнанника из пределов Российского государства». Разочарование во Французской революции, смерть родных в итоге привели его с сыном в 1852 г. в Лондон.

Здесь он написал свои знаменитые мемуары «Былое и думы» и осуществил небывалое для России дело: создал оппозиционную – Вольную – типографию. В обращении «Братьям на Руси» (1853) он призывал откликнуться все свободные силы: «Быть вашим органом, вашей свободной, бесцензурной речью – вся моя цель». В 1855 г. Герцен начал издавать альманах «Полярная звезда» с портретами казненных декабристов в качестве эмблемы на титульном листе. С 1856 г. вместе с Огарёвым выпускал газету «Колокол» (1857–1865, Лондон; 1865–1867, Женева).

«Колокол» давал возможность критически взглянуть на многое из того, что происходило в России. В особенности это проявилось в оценке реформ Александра П. После первых восторженных откликов, когда Герцен писал в «Колоколе»: «Александр II сделал много, очень много; его имя теперь уже стоит выше всех его предшественников…», и восклицал: «Мы приветствуем его именем Освободителя», – появился трезвый анализ произошедших перемен. Огарёв в статье с показательным названием «Разбор нового крепостного права, обнародованного 19 февраля 1861 г. в Положении о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», делал неутешительный вывод: «Старое крепостное право заменено новым. Вообще крепостное право не отменено. Народ царем обманут».

В последние годы жизни Герцен разошелся в оценке перспектив революции в России с прежними единомышленниками – Бакуниным и даже Огарёвым, вместе с которым когда-то на Воробьевых горах дал клятву пожертвовать «жизнью на избранную борьбу». Он осуждал призывы революционных радикалов к немедленной революции и говорил о необходимости учить народные массы. События Французской революции показали ему, что насилие не может служить делу обновления жизни. Как социальный философ он создал теорию «общинного социализма», по-своему соприкоснувшись с идеями славянофилов.