Русская красавица. Напоследок - [29]
— Может, вам еще и паспорт показать? — усмехаюсь обиженно. — Я, конечно, привираю частенько, и то не привираю, а приукрашиваю. А вот хвастать попусту — дурная черта. И нечего ее на меня навешивать! — Знаете, неформальный вид одного моего приятеля в метро как-то привлек внимание милиции. Пригласили его в свою комнатку, потребовали дыхнуть, обыскали в поисках наркотиков… Ничего не нашли. Придраться, вроде, не к чему. Так они давай расспрашивать. Кто мол, такой, чем занимаешься. Приятель честно отвечает: «Я, так вас разтак, школьный учитель математики. Детей воспитываю!» У ментов, конечно, глаза на лоб. «Кто?!» Как-то совсем им не верится, что вот это волосатое нечто в драных джинсах и с недельной небритостью может в свободное от шатаний по метро время допускаться в школу…Захотелось ментам проверить честность мальчика. Говорят: «Ах, так, скажи, тогда, эту, как ее… теорему Пифагора!» Приятель мой — молодец. Сдержался, не засмеялся, отвечает с достоинством: «Сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенуза». А они, знаете, что сделали?
— По почкам ему дали, чтоб не умничал? — ухмыляется Тимофей и у меня в мыслях мелькает очередное предостережение — а вдруг ребята сами менты? Тогда и разглядывание моих прав на место становится… Нет, я все-таки последняя дура! Кто ж демонстрирует пренебрежение к той или иной прослойке населения, не выяснив, не относятся ли к ней, часом, нынешние слушатели??? Ладно, раз начала, лучше уж заканчивать честно. Я же не виновата, что происходила такая история…
— Упаси боже! — говорю. — До рукоприкладства у нас не часто доходят. Они строго так говорят: «Сейчас проверим!». После чего один набирают чей-то номер, перешептываются о чем-то с трубкой и выносит торжественное заключение: «Вроде не соврал. Похоже, и впрямь учитель…» Так и вы сейчас со своими правами и моим умением водить…
— Ты нам зубы не заговаривай! — приятель Тимофея, хотя явно оценил историю, и даже тон сменил на менее скептический, все же не сдается. — Любишь водить? Прошу за руль… Тиш, уступи место девушке…
— Ага! — Тимофей, похоже, уверен, что товарищ шутит. — Сейчас уступлю! Новый Мерс, новая девочка… Пусть опробуют друг друга в деле, так сказать. — ему, похоже, все равно, что говорить, лишь бы тараторить без умолку. Спустя миг, он понимает, что приятель всерьез. — Не, ты в натуре? — меняется в лице. — Та ну, зачем… Не выеживайся. Кто платить будет, если что?
— Я! — хором сообщаем мы, уже зараженные азартом. В отличие от меня, оппоненту, похоже, действительно есть, чем рассчитываться, в случае чего. Тимофей молча сбавляет скорость и вальяжно прохаживается вокруг машины. Я усаживаюсь на водительское место. И тут выясняется, что авто, это как велосипед. Мышцы все помнят и, едва садишься в водительское кресло, сразу перестаешь нервничать.
— Не, ты это, потише! — переживает Тимофей, пока я испытываю настоящее, ни с чем не сравнимое наслаждение. И оттого, что не ударила в грязь лицом и оттого, что машина идет послушно и правильно. Оказывается, я обожаю водить машину!!!
— Все, все! — нервы Тимофея не выдерживают. — Хватит! Я без руля в руках чувствую себя обделанным…
Вероятно, он хотел сказать «обделенным», но вышло тоже ничего. С сожалением проявляю чудеса покорности, покидая водительское место.
— А меня Николай зовут, — запоздало представляется мой экзаменатор. — Я думал, ты за руль не сядешь — побоишься…
— Смешно! — фыркаю довольно искренне. — Чего бояться-то? Вы явно плохо думаете о женщинах. В наше время каждая третья умеет водить, и каждая пятая имеет собственный автомобиль.
— Вот именно, — объясняется Николай. — Собственный! За руль Тимкиной машины мало кто согласиться сесть. Ты ж понимаешь, сколько она стоит! Смотрю, ты девочка уверенная и рисковая…
«Да нет, просто глупая», — подмечаю мысленно, что усаживаясь за руль, меньше всего думаю о стоимости машины… А зря, наверное…
— Если это комплимент, то благодарствую… — улыбаюсь натянуто.
— И часто ты ставишь такие эксперименты над жизнью? — Николай уже говорит явно не о машине. — А зачем?
— По глупости! — признаюсь искренне, в который раз высмеивая собственную рассеянность.
— Нет, мир как-то совсем наизнанку вывернулся, — притихший на время моего водительствования Тимофей, снова оживляется. — Одно дело, когда шалавы малолетние, или дуры с тремя классами образования по ночным дорогам ошиваются… — тараторит он. — Другое, когда вот так. Ты, вроде, нормальная. Муж, машина, все дела… Ну че полезла-то??? Это ж тебе повезло неслыханно, что мы остановились, а не другой кто-нибудь. Да и мы-то, скажу честно, останавливались не с благими намерениями…
— А с какими же?
— Из азарта, — хмыкает Николай. — Мы поспорили. Я говорю — аферистка. А Тишка уверен, что проститутка. Остановились проверить, чья возьмет.
— Выходит, ничья. Правильно? — спрашиваю даже немного грозно, чтоб никаких сомнений не оставалось.
— Выходит…
— Но это не справедливо! — загорается Тимофей. — По всем законам бытия я должен был выиграть. Нам просто нетипичная ситуация попалась…
— Вот странно, — мне становится искренне обидно за моральный облик трассы. — Сколько езжу, никогда этих легендарных придорожных шалав не видала. А вы говорите — типичная ситуация.
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Иронический детектив о похождениях взбалмошной журналистки. Решившая податься в политику бизнес-леди Виктория становится жертвой шантажиста, с которым встретилась в Клубе знакомств. Тот грозит ей передать в прессу фотографии, компрометирующие начинающую политикессу. А это, понятное дело, не то, что ей нужно в начале карьеры на новом поприще. Однако негодяй не знает о том, что у Виктории есть верная и опасная подруга — предприимчивая журналистка Катя Кроль. Виктория просит Екатерину разоблачить негодяя, но уверенной в себе барышне придется столкнуться с непростым противником…
В молодежном театре «Сюр» одна за другой исчезают актрисы: Лариса, Алла и Ксения. Все они претендовали на главную роль в новом спектакле. Интересное дело, как раз для детективного агентства, которое занимается нестандартными расследованиями. Но главный сыщик Георгий страдает ленью и «звездной болезнью», и за дело берется его невеста Катя Кроль. Ей удается выяснить, что Лариса и Алла были влюблены в одного и того же человека. А что, если это как-то связано с их исчезновением? Неожиданно Ксения возвращается сама и просит Катю никому не говорить о том, что расскажет ей…
Мужчины, отправляясь в командировку, помните: те, кого вы оставили дома, времени даром не теряют. Так произошло и с бывшей журналисткой, а ныне частным детективом Катериной Кроль. Обидевшись на своего возлюбленного и компаньона Георгия, уехавшего в командировку и не взявшего ее с собой, Катерина не раздумывая берется за запутанное дело. В городе стали пропадать престижные иномарки. Милиция бессильна, бизнесмены и предприниматели в панике – кто будет следующим, кто на месте своей милой сердцу, дорогостоящей игрушки обнаружит лишь визитную карточку с двумя словами: "Дети Деточкина"?.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
Третья книга цикла "Русская красавица". Для лучшего понимания образов лучше читать после "Антологии смерти" и "Кабаре", но можно и отдельно.Тот, кто побывал одной ногой на том свете, воспринимает жизнь острее и глубже остальных. Сонечка побывала. При всей своей безбашенности и показной поверхности она уже не может плыть по течению и криком кричит от сложившейся сумятицы, которая раньше показалась бы обычным "милым приключением с сексуальным уклоном".Но бывают игры, из которых не так-то легко выйти. Особенно если ты умудрилась перетянуть на себя судьбу подруги, которой попытка "порвать" с людьми, затеявшими "весь этот цирк", стоила жизни.
Психологическая драма, первая из четырех книг цикла «Русская красавица». Странное время — стыки веков. Странное ремесло — писать о том, как погибли яркие личности прошлого междувечья. Марина Бесфамильная — главная героиня повести — пишет и внезапно понимает, что реальность меняется под воздействием её строк.Книга сложная, изящная, очень многослойная, хорошо и нервно написанная. Скажем так: если и не серьезная литература в полной мере, то уж серьезная беллетристика — на все сто.Очень много узнаваемых персонажей.
Вторая книга цикла "Русская красавица". Продолжение "Антологии смерти".Не стоит проверять мир на прочность — он может не выдержать. Увы, ни один настоящий поэт так не считает: живут на износ, полагая важным, чтобы было "до грамма встречено все, что вечностью предназначено…". Они не прячутся, принимая на себя все невозможное, и потому судьбы их горше, а память о них крепче…Кабаре — это праздник? Иногда. Но часто — трагедия. Неудачи мало чему учат героиню романа Марину Бесфамильную. Чудом вырвавшись из одной аферы, она спасается бегством и попадает… в другую, ничуть не менее пикантную ситуацию.