Русская красавица. Напоследок - [14]

«Стоять!» — осадил себя Артур, переворачивая страницу. — «Дочитаю до конца, потом буду делать выводы.» Судя по толщине письма, у Сонечки было, что сообщать…

* * *

«Исписала лист поперек, а поля его вдоль. Неровностями… Изгрызла ручку. Отбросила ее, истекающую пастой и моей неудовлетворенностью… Оставить ухмылочку! Пошлости тут ни к чему, я не о той неудовлетворенности. А о морально-этической.

Так не годится. Я вру тебе. Вернее, сильно не договариваю. Раз уж решилась уезжать не просто так, а оставляя прощальное послание, лучше писать правду, причем самую, что ни на есть, полную. По-хорошему, нужно выбросить лист с предыдущими излияниями. Но, знаешь, столько таких листов-обращений к тебе, я уже повыкидывала, столько писем вникуда написала и забросила на полуслове, что прям нехорошо делается. Ежедневные разговоры с тобой, о которых ты никогда не узнаешь итак надолго сделались моим хобби…

Тошно от собственного желания казаться лучше, чем я есть на самом деле. Надоело плескаться в ежедневны разговорах с тобой, о которых ты никогда не узнаешь…Глупо, да и незачем уже. Оформлять свое бегство цивильно и мягонько, так, чтоб ни в коем случае не остаться в твоей памяти сукою, и есть верх сучизма. Правда?

Итак, приступаю к самовскрытию. Тебе должно понравиться. Ты ведь у нас ценитель душевного стриптиза. Даже того, который больше напоминает шкуроснятие!

Я писала уже, что ты ехал непростительно долго. Писала, что искромсала за время ожидания все иллюзии и теории относительно нашей друг другу предначертанности. Но не писала главное: за это время я в корне поменяла ориентацию.

Отставить облегченные вздохи! Речь не о той ориентации. Верно, все еще о морально-этической…

Я поняла, что томилась вовсе не без тебя конкретно, а просто от заброшенности своей и одиночества. Тело томилось, душа требовала отдушины… Любви. Не с тобой, а в принципе…

И я вспомнила Бореньку. Тогда, в суматошной столице, еще до моего решения о бегстве в Крым, в блеске новой жизни, больших перспектив и сумасшедшем ритме событий, он как-то не вспоминался. С твоим появлением, и без него было чем занять мозги в плане личного…

Недавно же, а точнее, в конце второй недели ожидания твоего визита, я поняла, что Боренька — далеко не худший кандидат в мои вызволители. Пусть он приезжает за мной и увозит! Чем ты лучше? Теперь уже он представлялся мне необходимым и виделся принцем на белом коне, приезжающем по первому зову и прекращающем мою, пусть добровольную, но все же ссылку.

Абстрактная четвертая стена сцены — та, что выходит на зрителя, должна в драмтеатре быть увеличительным стеклом. В жизни такой стеной является обида. Она и разделяет и преувеличивает все мелочи до невозможности. Сквозь лупу обиды на твое молчание, я рассматривала наши с тобой отношения и все больше уверялась в твоей несостоятельности…

Параллельно, сравнивая, я принялась уверять себя, что Боренька куда теплее, нужнее и ненапряжнее. В конце концов, он легок на подъем, романтичен, а значит, приедет за мной и порожденный твоим неприездом комплекс собственной ненужности без следа испариться из меня. Я снова буду желанна и оттого тут же встану на ноги.

Когда накал подобных мыслей достиг пика, я спустилась с гор и… снова вышла в Интернет. Технологии те же, что применяла при поисках твоего электронного адреса. Всего через несколько минут поисковик обнаружил Боренькин сайт. Оказалось, мой прошлогодний краткий, но пламенный, окончившийся истерично и так неоправданно роман еще имеет перспективы продолжиться. Боренька-негодяй, Боренька-разгильдяй и никчёмный пьяница, оказался наплаву и в зоне досягаемости. Как думаешь, что я сделала? Верно. Написала ему письмо. Один в один как тебе, даже влюбленнее.

А потом загадала: «Кто из них первым приедет, с тем и останусь!» И, знаешь, сразу почувствовала себя такой довольной. Быть стервою престижно, приятно и правильно…

«Неужто, вы думали, я всерьез без вас тоской исхожу, мальчики? Просто играюсь от скуки! Даже слова вам шлю одинаковые… Рассылаю письма с проверкою вашей оперативности», — это я специально себе надумывала, ощущая, как с каждым словом подобная философия закрепляется все явственнее, и чувствую я себя от нее все мощнее и увереннее.

Я уже дописала послание Бореньке, я уже почти нажала на значок «Отправить»… И тут ты приехал. Мелькнул за окном, мгновенно и смутив, и пристыдив, и запутав. Письмо я убила немедленно. Поняла, кстати, нечто смешное: красивых формулировок мне даже жальче, чем Бореньку, который так их и не дождется. Оказавшееся вдруг предательством неверие в тебя, мое отступничество, да еще и мгновенно осознанное равнодушие по отношению к Бореньк… — , все это пугало..

Отчего не вышла к тебе и не разоткровенничалась? Э-нет, в таком состоянии перед тобой появиться — врагом себе навек сделаться. Ты же, нехороший человек, слабости чуешь и по ним топчешься. То ли с целью закалки, то ли просто от природной вредности.

В общем, не дождалась я тебя и сбежала. И, как не странно, до сих пор уверена, что поступила правильно. Пусть уж лучше, ни тебя, ни Бореньки, ни мальчиков-администраторов, чем всех сразу, без разбора и, как следствие, совсем без удовольствия. С тяжелым сердцем никакой кайф не в кайф. Мое сердце, увы, всегда в плотном контакте с совестью, а потому сейчас практически неподъемное… Сама наворотила глупостей, сама не могу их себе простить и потому решаю тебя от себя поберечь. Вот.