Русская книга о Марке Шагале. Том 1 - [181]
33 Имеется в виду А.А. Зилоти: его отец, А.И. Зилоти, и Бакст были женаты на родных сестрах, дочерях П.М. Третьякова, и потому семья Зилоти была очень близка Баксту.
34 В Петербурге Бакст занимал верхний этаж (мансарду) в богатом доходном доме на Кирочной, 24. Швейцар полагал своей обязанностью (возможно, по просьбе самого Бакста) охранять художника от докучных посетителей; случалось, он не допускал и учеников. Любопытную зарисовку оставил в своих воспоминаниях Петр Андреев, сотоварищ Ромма и Шагала по школе Званцевой: «Я до сих пор сожалею, что не мог побывать у него [Бакста] в квартире на Кирочной в доме № 24, несмотря на его приглашение. <…> Открываю дверь и вхожу в богатый вестибюль и хочу уже подниматься по застланной ковром лестнице как вдруг величественной осанки швейцар с горемыкинскими бакенбардами преградил мне путь: Вам что угодно? – Мне к Баксту. – Бакста нет дома. – Меня это так ошеломило, что я не нашел ничего лучшего, как спросить, когда он вернется. И этим погубил все. Швейцар, уже нисколько не церемонясь, твердил свое Нет Бакста – и только <…> Наконец, почувствовав, что швейцар обманывает меня и не хочет меня пустить из-за моего довольно неряшливого костюма, я стал спорить» (Андреев П.В. Мои воспоминания о Баксте. 1927 // ОР ГТГ. Ф. 111. Ед. хр. 2619. Л. 11).
35 Речь идет о статье И.Е. Репина «В аду у Пифона», посвященной, в значительной своей части, выставке учеников школы Званцевой в редакции журнала «Аполлон» (Биржевые ведомости (СПб.), вечер. вып., 1910, № 11715, 15(28) мая). Резко критическая по отношению к педагогическим установкам Бакста репинская статья имела характер памфлета. Шагал подразумевает следующее место из статьи: «Да будет проклята академия, которая может одобрять такой вандализм формы!.. И эта дикая размалевка разнузданных невежд! <…> Да, им только и красить заборы». Последняя хлесткая фраза, как вспоминает Ю. Оболенская, имела большой успех в кругу бакстовских учеников: «Мы были в восторге от репинских словечек. <…> Мы так и подписывались теперь в письмах: Мазила и красильщик заборов» (Оболенская 1927. Л. 36).
36 Выставка учащихся Рисовальной школы ОПХ открылась в середине мая 1910 г. в помещении ОПХ (Мойка, 83). По отзывам прессы (весьма единодушным), выставка продемонстрировала обновление, происходящее в школе в связи с директорством Н.К. Рериха и приходом в качестве руководителей классов молодых преподавателей Г.М. Бобровского (натурный класс), В.А. Щуко, И.Я. Билибина (классы графики), А.А. Рылова (класс рисования с животных) и др. См.: Бенуа А. Школа общества поощрения художеств // Речь (СПб.) 1910. 14 мая.
37 В июне – июле 1910 г. Ромм находился на даче в Усикирко (см. III, 18, 19, 20).
38 См. примеч. 9.
39 Возможно, речь идет об открытке с воспроизведением популярной в свое время акварельной картины финского художника Ю. Риссанена «У гадалки» (1899, Атенеум, Хельсинки). В 1897–1898 гг. Риссанен учился в ИАХ у И.Е. Репина.
40 Последняя фраза относится к фотографическому виду на лицевой стороне открытки: Витебск, Елагская улица. Открытка выпущена под грифом Всемирного Почтового Союза (Россия); издана в Витебске писчебумажным магазином Ш.З. Яхнина.
41 На лицевой стороне открытки помещена черно-белая репродукция с картины В.Г. Перова «Возвращение крестьян с похорон зимою» (ГТГ).
42 После отъезда Бакста место преподавателя живописи было предложено К.С. Петрову-Водкину. Приглашение от Званцевой последовало в середине сентября 1910 г., и уже в конце месяца он приступил к руководству классом. Вскоре занятия прервались – Петров-Водкин оказался привлечен к росписи собора Василия Златоверхого в Овруче. В этой работе (осуществлявшейся в течение лета 1910 г. под руководством живописца А.П. Блазнова) принимали участие трое бакстовских учеников: Н.В. Лермонтова, Н.А. Тырса и М.Р. Пец. Тырса в письме к Оболенской, отправленном 4 октября из Овруча, так комментирует предстоящий приезд Петрова-Водкина: «А теперь вот еще новость. Мы освобождаем Вас от нового maitre’a. По дороге в Петербург, “чтобы принять руководительство школой Званцевой вместо Бакста, оставшегося в Париже”, Петров-Водкин узнает о нашей работе и просится к нам. На его счастье здесь в башне осталось еще свободное место и его приглашают. Рады ли Вы? Таким образом Вы освобождаетесь от нового maitre’a и не кажется ли Вам веселым по крайней менре такое сплетение обстоятельств, что наш храм оказался узлом, концы которого у Бакста и в школе» (РГАЛИ. Ф. 2080. Ед. хр. 63. Л. 3–3 об.). Петров-Водкин пробыл в Овруче до конца октября, в ноябре вернулся в Петербург, и занятия в школе возобновились. К этому времени часть бывших бакстовских учеников покинула школу – Ромм и Шагал в их числе.
43 Лицо не установлено.
44 Из этой фразы можно заключить, что Шагал отправил Баксту несколько писем: очередное (по-видимому, выдержанное в крайне резких тонах, сам Шагал упоминает о его «жестокости») – в начале осени 1910 г. из Витебска. Ответ Бакста пришел в ноябре (см. III, 25).
45 Надпись рукою А.Г. Ромма.
