Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен - [19]

Выявлять своеобразие национального сознания правомерно, соотнося его с понятием нации, возможное определение которого давалось выше. Это территориальная, социоэтническая, языковая, социокультурная общность людей, способная самоопределяться в духовно-нравственном отношении и относительно автономизироваться для овладения признаками цивилизации. Об этих признаках речь шла во второй главе данной работы.

Сказанное позволяет заключить: критерий национального сознания состоит в его способности отразить и выразить тенденцию относительного обособления от государства и государственной политики.

И, наконец, возможная черта национального сознания прогрессивной направленности – его религиозная составляющая. Для такого национального сознания в принципе немыслим религиозный вакуум. Даже в эпохи ранних цивилизаций позитивное религиозное сознание в различных языческих вариантах являлось качественной составляющей национального сознания. И в этом важнейшее доказательство возможной обособленности национального сознания от государства и политики.

Отсюда и представление о месте национального сознания в общественном сознании. Национальное сознание и по своей природе (адекватное отражение и выражение феномена нации), и по относительному обособлению от государства и его властных структур объективно и логически не предназначено отражать все основные сферы общества (политика, экономика, мораль, искусство, право и т. д.), его государственно-политический курс, в том числе и в международных связях и отношениях.

Другое дело, что в определенных исторических условиях, тем более экстремальных, диапазон национального сознания способен к расширению и углублению. Великая Отечественная война тому пример.

Хочется пояснить отмеченную выше особенность своеобразия национального сознания – относительную обособленность его от государственной власти и властных структур. Речь идет о способностях национального сознания развиваться вне прямой связи с государственно-политической властью и приобретать относительную от нее автономию.

Одним из возможных примеров может, на мой взгляд, служить динамика национального сознания Германии после прихода к власти Гитлера (1933). До этого национальное сознание немцев находилось во власти тотального унижения – после Версаля Германия была отодвинута на периферию Европы, а немцы потеряли статус ведущей европейской нации. Национальное сознание большинства немцев пребывало в глубоком кризисе и, возможно, в ожидании социального чуда по возрождению былых высот. Представляется, что Гитлер спланировал глобальную суперреакционную стратегию Третьего рейха, опираясь прежде всего на подавленное национальное сознание немецкого народа, подспудно жаждущего реванша. Чудовищные идеи германского национал-социализма, устремленные к мировому господству арийской (немецкой) расы на основе порабощения и уничтожения многих народов мира, загипнотизировали значительную часть населения Германии.

Радикальная эволюция национального сознания Германии, хотя и инициированная властью рейха, приобрела по ряду параметров относительную самостоятельность. Это выразилось, в частности, в том, что безудержное восхваление Гитлера и фанатическое поклонение ему и его идеям реально превратилось в необузданную стихию. Властители рейха пытались управлять этой стихией, но главным образом полагались на стихийную силу. Более того, имеется достаточно оснований утверждать, что фанатичное национальное сознание немцев работало почти до конца войны, укрепляя немецкие войска в жестоких боях с Красной армией. Характерно, что сокрушительные поражения немецких войск в Сталинградской битве и после нее не поколебали национального сознания немцев и, быть может, именно этот фактор сыграл решающую роль в иллюзиях фашистской власти устоять в схватке с Россией, даже после штурма Зееловских высот и овладения ими, т. е. у самого Берлина. В оккупированных вермахтом странах Западной Европы национальное сознание оторвалось от подавленных органов власти.

Таким образом, национальное сознание в принципе относительно неподвластно государству.

Резюмируя, сформулируем три качественных признака своеобразия национального сознания: первый – адекватное отражение и выражение феномена нации; второй – относительная, а в определенных исторических условиях абсолютная обособленность от государства и его властных структур; третий – возможное «присутствие» в национальном сознании религиозного компонента, стабилизирующего прогрессивное национальное сознание.

Наконец, как соотносятся национальное сознание и национальная идея? В чем специфика последней? По-моему, здесь могут «работать» категории общего и особенного. Общее – это своеобразие национального сознания и его место в общественном сознании, о чем шла речь выше. Особенное – это те идеалы, планы, социокультурные ориентации масс и определенных персоналий, которые призваны непосредственно и реально консолидировать массы, сплачивать и мобилизовывать их для достижения, так сказать, судьбоносных целей. Эти цели могут иметь позитивный и негативный векторы.

Таким образом, следуя логике предложенных соображений, дан возможный ответ на поставленные вопросы, включая проблему специфики национальной идеи.