Русская и Сербская Православные Церкви в XX веке. История взаимоотношений - [51]
В условиях жестоких репрессий русские священнослужители продолжали покидать страну Вместе со многими другими эмигрантами в 1949 г. был изгнан из Югославии и настоятель русского храма св. Архангела Михаила в Великом Бечкереке священник Александр Мирошниченко. В дальнейшем службы для русской общины здесь до начала 1970-х гг. совершали сербские священники Милош Попович и Нинчич[433].
В этом же году уехали в США игумен Лука (Родионов) и бывший наместник мужского иноческого братства Святого Креста в Земуне игумен Феофан (Шишманов). На свободную территорию г. Триеста (вскоре отшедшего к Италии) в конце 1949 – начале 1950 гг. выехали протоиерей Василий Колюбаев, священники Пантелеймон Капланов и Алексий Шевченко[434]. К этому времени оказалось фактически разгромлено и прекратило свое существование русское благочиние в Бачской епархии.
В марте 1950 г. был арестован за отказ от «пропаганды против СССР» и в мае того же года выслан в Албанию священник Григорий Крыжановский, в марте 1950 г. был выслан в Албанию и принявший в 1946 г. советское гражданство священник Димитрий Томачинский. 19 марта 1950 г. югославские власти выслали в Венгрию священника Михаила Толмачева. В начале 1950-х гг. уехал из Югославии служивший в белградской Свято-Троицкой церкви протодиакон Александр Качинский, в марте 1950 г. был выслан в Болгарию преподаватель Призренской Духовной семинарии игумен Иоанн (Кухтин), будущий Предстоятель Чехословацкой Православной Церкви в сане митрополита, в том же году уехал в Венесуэлу протоиерей Флор Жолткевич и т. д.
После долгих мучений смог в конце концов выехать в Советский Союз протоиерей Иоанн Сокаль. Виза все же была получена, и 25 января 1950 г. о. Иоанн вместе с семьей приехал в СССР. Уже в феврале 1950 г. его назначили ректором Саратовской Духовной семинарии. 10 мая 1959 г., после принятия монашеского пострига с именем Иннокений, он был хиротонисан во епископа Смоленского и Дорогобужского[435].
В состоявшейся вскоре после возвращения – 28 января 1950 г., беседе в Совете по делам Русской православной церкви о. Иоанн Сокаль так описал трагическое положение русских общин в Югославии (его слова приводятся здесь в изложении работника Совета В. С. Карповича): «В отношении Русской церкви титовцы добиваются ликвидации патриарших приходов в Югославии, как очагов русского влияния… Духовенство Московской Патриархии арестовывается и уничтожается… В Югославии имеется 6000 советских граждан. Каждый из них ожидает ежеминутно высылки за границу, как бы давно он ни жил в Югославии. Людей хватают и везут к границе, не давая взять с собой необходимые вещи. Титовцы к весне собираются совсем разделаться с советскими гражданами… Протоиерей Сокаль говорит, что он оставил [вместо себя] о. Виталия – советского гражданина… в помощь ему был вызван Александр Тугаринов, которого Сокаль характеризует, как умного, высоко богословски образованного человека. Однако на пути в Белград Тугаринов был арестован»[436].
После гибели о. Владислава Неклюдова и отъезда о. Иоанна Сокаля настоятелем Свято-Троицкой церкви, на основании телеграммы Московской Патриархии от 22 января 1950 г., длительное время служил бывший участник Белого движения протоиерей Виталий Васильевич Тарасьев. Следует упомянуть, что он был и духовником преподобного архимандрита Иустина (Поповича), который проводил в Свято-Троицком храме много времени и совершал там свой монашеский подвиг.
Отец Виталий фактически стал и благочинным русских православных приходов в Югославии. Ему, одному из немногих оставшихся в стране священнослужителей Московского Патриархата, удалось избежать ареста[437].
В помощь о. Виталию, еще по ходатайству протоиерея Иоанна Сокаля, был назначен о. Александр Тугаринов из г. Ниша, но как только он приехал в Белград, югославские власти выслали его в Болгарию. К осени 1950 г. вместе с о. В. Тарасьевым в Свято-Троицкой церкви еще служили иеромонах Владимир и о. Алексий Погодин, но затем и им пришлось покинуть приход[438].
К 1950 г. в русском благочинии осталось восемь общин, при этом четыре имели свои церкви: в Белграде, Белой Церкви, Земуне и Цриквенице, а еще четыре использовали помещения сербских храмов: в Панчево, Зренянине, Нови Саде и Сараево. Число прихожан сократилось до шести тысяч[439].
Более трех лет отец Виталий не имел связей с Московской Патриархией и только после начала нормализации отношений между Югославией и СССР, 8 августа 1953 г., обратился к святейшему патриарху Алексию с письмом, в котором охарактеризовал положение русских общин за последние годы: «…все русские церкви в Югославии в материальном отношении вполне самостоятельны. Они ни от кого не получают никаких субсидий или помощи и существуют исключительно на приходы от продажи свечей, тарелочных сборов, пожертвований и треб. Конечно, положение их довольно тяжелое, особенно в связи с значительным уменьшением числа русских в Югославии. Сербская православная церковь в лице своего епископата и священства в общем продолжает относиться довольно благожелательно к русской церкви в Югославии»[440].
В этом письме о. Виталий, «для сношений с местными гражданскими и духовными властями и для защиты прав и имущества» русских общин, попросил выслать ему и руководству Сербской Церкви указ Московской Патриархии, подтверждающий: «1. что русская православная церковь в Белграде, а равно и другие оставшиеся русские церкви в Югославии находятся в юрисдикции Московской Патриархии и под ее защитой; 2. что я являюсь настоятелем русской православной церкви в Белграде с января 1950 года; 3. что я являюсь благочинным русских церквей в Югославии». К середине сентября 1953 г. посольство
