Русская и Сербская Православные Церкви в XX веке. История взаимоотношений - [48]
Упоминавшийся в письме профессор церковного права Белградского университета Сергей Викторович Троицкий во второй половине 1940-х гг. регулярно приезжал в СССР для чтения лекций в Московской духовной академии и работы в Московской Патриархии (в 1949 г. эти поездки прекратились из-за отказа в выездной визе правительством Югославии). В июле 1948 г. профессор С. В. Троицкий, наряду с протоиереями Иоанном Сокалем и Владиславом Неклюдовым, был почетным гостем на праздновании 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви в Троице-Сергиевой лавре. 29 марта 1956 г. Совет Ленинградской духовной академии избрал С. В. Троицкого ее почетным членом[397].
Во второй половине 1950-х гг. С. В. Троицкий по поручению Московской Патриархии написал свою известную и довольно тенденциозную книгу «О неправде карловацкого раскола. Разбор книги прот. М. Польского „Каноническое положение Высшей церковной власти в СССР и Заграницей“. Париж, 1960». Скончался профессор в 1972 г. и был похоронен на русском участке Нового кладбища Белграда, у Иверской часовни[398].
Еще одним русским профессором богословского факультета Белградского университета после Второй мировой войны являлся Викентий Флорианович Фрадинский. В 1945 г., в критический для возобновления работы факультета в коммунистической Югославии момент, В. Ф. Фрадинский был одним из девяти преподавателей, стараниями которых факультет восстановил свою деятельность, в дальнейшем он до своей кончины в 1961 г. возглавлял кафедру общей истории Церкви[399].
Упоминавшийся в письме о. Иоанна священник Владимир Мошин, крупный ученый в области палеографии и славистики, служил в Свято-Троицкой церкви до сентября 1947 г. В своих воспоминаниях он так писал о послевоенной ситуации в ней: «Внутренняя жизнь церкви не претерпела изменений: осталась под управлением о. Иоанна Сокаля с прежними его тремя священниками, среди которых я был младшим. Тогда же все мы стали ходатайствовать о возвращении в советское гражданство, что и было утверждено в 1947 г. В материальном отношении церковь жила по прежнему на доходы от церковных служб, продажи свечей и т. д., не получая содержание от Москвы. Но Патриархия стала регулярно присылать церкви свои печатные издания – журнал Московской Патриархии и календари, предоставив церкви доход от продажи этих книг…»[400].
В конце августа 1947 г. В. А. Мошин принял приглашение занять место директора архива Хорватской Академии наук и вскоре переехал в Загреб. При этом он получил канонический отпуск от святейшего патриарха Алексия и был причислен к загребской сербской церкви св. Пребражения, где продолжил церковное служение. Позднее В. А. Мошин работал в научных учреждениях Белграда и Скопле и был избран членом Македонской Академии наук и искусств. Он считается основателем палеографической науки в Югославии.
Согласно результатам переписи 1948 г., в Югославии в это время насчитывалось 13 тысяч прихожан Русской Православной Церкви, в том числе 3 тысячи в Сербии[401]. Они были объединены в 11 общин, которые окормляли 20 священнослужителей, имелись также два русских монастыря[402]. В Московской Патриархии рассчитывали, что благочинный – протоиерей Иоанн Сокаль, будет не только информировать, но и содействовать укреплению связей с Сербской Церковью, однако эти ожидания не слишком оправдалась[403].
В июле 1948 г. о. Иоанн Сокаль, сопровождая Сербского патриарха Гавриила, приехал в Москву на совещание глав и представителей Православных Церквей. В это время на встрече святейших патриархов Алексия и Гавриила обсуждался вопрос о возможном переходе русских приходов в Югославии в управление сербских епархиальных архиереев, и было решено, что они останутся в юрисдикции Московского Патриархата[404]. В юбилейных торжествах по поводу 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви в Свято-Троицкой Сергиевой лавре летом 1948 г. также участвовал протоиерей Владислав Неклюдов[405].
В условиях послевоенного патриотического подъема многие священнослужители и прихожане хотели вернуться на Родину, но даже после предоставления советского гражданства им, как правило, отказывали во въезде в СССР. При этом, как уже упоминалось, всего в 1944–1952 гг. из Югославии было репатриировано 26268 советских граждан[406].
К 1949 г. часть русских эмигрантов уже выехала в СССР, однако желавшим вернуться на Родину священнослужителям советские власти (не желая усиливать Московский Патриархат) визы давали редко и с большим трудом. Так, например, протоиерей Иоанн Сокаль безрезультатно взывал о помощи в письме патриарху Алексию от 14 июля 1948 г.: «В Белграде все знают, что я несколько лет прошу перевода… Если я не еду, то это объясняют тем, что я сам не хочу, так как нахожу, что на родине живется плохо, хотя я другим советую, или вообще тут священники не нужны, или меня считают недостойным, что унижает меня с моральной стороны… Еще раз умоляю Ваше Святейшество принять меня на любую должность и в какое угодно место, главное – лишь бы в этом году»[407]. К сожалению, патриарх был бессилен оказать помощь в данном вопросе из-за противодействия советских властей.
