Русская фантастика 2019. Том 1 - [163]

Собрав снасти, он шел на своем паруснике в открытое море. Рыбак брал у моря лишь то, что ему необходимо. Море благодарно отвечало. Оно его кормило и поило. И всегда было для Рыбака голубым, отражая небо, воплощая собой размеренную доброту и гармонию. Это успокаивало и завораживало. Рыбак наслаждался игрой воды и солнца, ему казалось, что он сам – часть необъятной и могучей стихии: то ли песчинка, которая, глядя на все со дна моря, ловит блики света, то ли волна, которая разбрасывает бриллианты брызг навстречу чуду, чуду торжества бесконечной жизни. Легкий бриз шевелил его волосы, золотой песок щекотал давно загрубевшую кожу. «Вот оно, настоящее счастье», – думал Рыбак.

Выгрузив дары моря из лодки в старую телегу, Рыбак катил ее в деревню, где менял улов на необходимые ему пожитки. Так бы продолжалась его жизнь, так бы встречал Рыбак рассветы и закаты…

Утро было поистине необыкновенным, перламутровые волны накатывались на берег, что-то ему рассказывая. И когда солнце осветило залив, Рыбак заметил на воде очертания темного предмета. Несомый ветром с моря, он быстро приближался к берегу. Чуть позже показался ствол старого дерева. Обломанные сучья как будто просили о помощи, тянули свои узловатые ветви-руки и пытались за что-то зацепиться.

Рыбак зашел по пояс в воду, с трудом выволок дерево на сушу. Старые корни, всю свою жизнь державшиеся за землю, сиротливо торчали в разные стороны. Подтянув ствол повыше на берег, Рыбак остановил свой взгляд на выпуклом крошечно-красном пятне. Это был бутон цветка, вросшего в дерево своими корнями. Самым непостижимым образом цветок не погиб в соленой воде. Герой бережно вырезал ножом корень цветка и отнес его в дом.

Нераскрывшийся цветок притягивал глаз, манил к себе. Украсив цветочный горшок причудливыми жемчужинами и кораллами, Рыбак поставил его к окну. С этого дня уже не только он сам, но солнце и море вместе с ним радовались цветущей красоте. Так ему казалось. Теперь Рыбак не чувствовал себя одиноким и ухаживал за цветком, как за любимой женщиной. А когда цветок раскрылся, Рыбак не мог сдержать своего восторга и нарек его именем Анела.

Поливая листья ключевой водою, Рыбак разговаривал с Анелой, как с существом, которое могло ему внимать, и иногда ему чудился в ответ еле слышный шепот цветка. В этом шепоте блуждали просторы моря, шум ветра, пение волшебных птиц, шепот любви и беспокойный стук сердца.

Прошло несколько месяцев. Цветок рос, цвел и радовал Рыбака не только своим видом, но и сладковато-терпким запахом, который распространялся по дому. Благоухание успокаивало и ублажало сердце Рыбака.

Однажды, трепетно протирая листочки разросшейся Анелы, Рыбак почувствовал боль. Он наклонился, провел рукой по нижней части листвы и… увидел на своих пальцах кровь. Капельки крови дрожали на крошечных, но невероятно острых и тонких шипах, сравнимых с лезвием бритвы. Рыбак заметил, как цветок еле заметно завибрировал, как прожилки листа окрасились в красный цвет. Кого-то другого это открытие бы испугало, но не Рыбака. Он верил в то, что если это создание Творца, то это на радость всему существующему на земле. И он с нежностью снова и снова проводил пальцами по листьям.

Теперь каждый день Рыбак прикасался к цветку, отдавая любимой Анеле частичку себя, своей крови. И цветок расцветал более яркой, пронзительной красотой. Рыбак, наоборот, становился все бледнее, и для него уже не было секретом, что часть его сил переходила в цветок.

Так прошел год. Жизнь продолжалась. Лодка по-прежнему уходила в море. Рыбак занимался снастями. Море неизменно шептало о чем-то вечном. И только Бог знал о существовании на этой земле все. Не только знал, но судил, кому и сколько жить, любить или ненавидеть.

Уже вечерело, когда раздался неожиданный стук в дверь. Рыбак очнулся от полудремы и медленно подошел к двери. Масляный фонарь осветил его бледное осунувшееся лицо и воспаленные глаза.

– Заходи, добрый человек, – тихо произнес Рыбак.

– Бог в помощь живущим! – Дверь заскрипела, и на пороге показался монах из близлежащего монастыря. Священник направлялся в соседнюю деревушку. Путь для него был нелегок, и он спросил о ночлеге. Частые морщины бороздили его уже далеко не молодое, но светящееся лицо, а глаза искрились жизнью и задором. Этот живой взгляд, румянец щек резко контрастировали с обликом хозяина дома.

– Мой дом – ваш дом, падре, – произнес Рыбак почти шепотом.

Священник стал осматриваться.

– Что-то ты уныло живешь, сын мой. Жены нет, детей нет…

Речь падре прервала запеченная рыба, удивительно быстро появившаяся на столе. Гость еще более оживился. Сдобрив ужин кувшином вина, священник вполне освоился, расплылся по стулу и заговорил:

– Неужто нет в деревне девушки, желающей связать с тобой судьбу? А то, смотри, завтра и обвенчаю.

– Нет, падре, не сложилось, так и живу один, да и недосуг: то в море ухожу, то сети чинить надо, то лодку поправить, то парус заштопать.

И тут взгляд священника упал на Анелу.

– Цветок у тебя красивый, я таких и не видел, прямо чудо! Вишь, какой ухоженный: листья как налитые яблоки искрятся.

Лицо Рыбака засветилось: