Русская эмиграция в Сербии XX-XXI вв. - [35]

И, тем не менее, в университет текла русская река из желавших учиться. От руководства, судя по опросным листкам Союза русских студентов, они просили немногое: кто-то ботинки, кто книги и учебные пособия, кто общежитие, кто моральную и материальную помощь²⁷³.

Среди студентов были и полковники и даже один генерал-майор, а офицеров низших чинов было несть числа²⁷⁴.

Особенно было много галлиполийцев. Все они мечтали вернуться в дорогую Россию «полезными и деятельными работниками и, чтобы поскорее восстановить измученное отечество, вернуть ему былую мощь и славу»²⁷⁵.

Но жизнь судила иначе. И у многих она напоминала авантюрный роман.

Здесь можно назвать Ольгу Николаевну Кабанову (1898–1985), внучку профессора медицины. В мировую войну, подобно кавалерист-девице Надежде Дуровой, под именем Олега Кабанова пошла на фронт, воевала, была ранена. Награждена за проявленную доблесть Георгиевским крестом. Воевала и в Гражданскую войну. В эмиграции, обосновавшись в Королевстве СХС под именем Олега, училась на медицинском факультете. В середине 1920-х годов открылась своему другу П. Н. Завадскому, вышла за него замуж. Впоследствии оба стали специалистами, известными в Югославии людьми. Можно назвать еще и врача-отоларинголога из донских казаков — Александра Васильевича Дьякова, окончившего в 1926 г. медицинский факультет и работавшего в Российском обществе Красного Креста в Панчево.

Не могу не сказать и о выпускнике университета, будущем академике Сербской Академии наук и искусств Константине Петровиче Воронце (1902–1974). В студенческие годы зарабатывал тем, что дробил камень для укладки шоссе, разносил воду для жителей городских районов. Потом, уже после окончания университета, он преподавал математику в гимназии в провинциальном Крушевце, потом, в 1931 г, уехал в Париж, где по рекомендации знаменитого Дмитрия Рябушинского, стал трудиться в технической дирекции министерства воздухоплавания, в Институте механики флюида. Именно с этой научной областью К. П. Воронец свяжет в дальнейшем свою научную деятельность, принесшую ему мировую известность. В 1935 г. он защитил в Парижском университете докторскую диссертацию и возвратился из охваченной экономическим кризисом Европы в Белград. Но в университете места для него не нашлось, и он стал работать в страховом обществе «Феникс», руководителем математического отделения. Только после войны он смог заняться вплотную наукой, будучи зачисленным в штат университета, где к тому времени прошла «чистка» ученых, не внушавших доверия новой власти. В 1947 г. он стал и сотрудником академического Математического института в Белграде. Свой вклад он внес и в основание и развитие югославского Общества механики. Стремительный взлет в науке был отмечен избранием в 1958 г. в академики. Учебники профессора Воронца, его научные труды продолжают служить студентам, специалистам. К этой «справке» добавлю, что он был любим студентами, к которым не придирался на экзаменах, всегда помогал тем, кто обращался к нему за консультацией, даже в тех областях, которые не входили в сферу его научных интересов, умея «приоткрыть дверь» для нахождения правильного решения. Был блестящим игроком в бридж и в шахматы, играя на четвертой доске в составе университетской команды²⁷⁶. Мне посчастливилось войти в дом его сына Димы Воронца (по-сербски Bimi) и стать своим. Пойдя по стопам отца, он стал известным математиком, ряд лет был деканом Машинного факультета Белградского университета, отлично играл в большой теннис.

Среди русских выпускников были и такие, которые получили известность в иных сферах, отличных от полученной специальности. Чтобы не утомлять читателя перечислением, назову только одного: в университете слушал лекции потомок по материнской линии пиита и воспитателя Александра Благословенного, Василия Жуковского и родственник по отцовской линии братьев Киреевских — Михаил Дмитриевич Каратеев (1904–1978), прошедший Гражданскую войну, трижды раненый, отмеченный Георгиевским крестом. В Королевстве закончил в 1921 г. Крымский кадетский корпус, потом, уже в Болгарии, Сергиевское артиллерийское училище. В 1924 г. стал студентом Белградского университета. Завершил образование в 1933 г., находясь в Бельгии. Защитил диссертацию, получив ученую степень доктора химических наук. Был командиром роты на русских военно-училищных курсах, созданных по инициативе Врангеля. Произведен в чин штабс-капитана. Потом, в числе первых переселенцев, уехал в Южную Америку, куда перенаселенная русскими Европа «сплавляла» «лишних людей». Там обосновался в Уругвае, стал известен своими историческими романами из серии «Русь и Орда», а также романами из жизни эмиграции на Балканах и в Парагвае²⁷⁷.

Не все могли стать студентами, тем более профессорами университета. Подчеркну, что таких, по последним подсчетам М. Ю. Сорокиной, насчитывалось 70 человек²⁷⁸. Добавлю, что тема «профессорской эмиграции» достаточно емко освещена в моей книге «Что мне до вас, мостовые Белграда?» Стоит лишь добавить, что одиннадцать человек были избраны в состав Сербской академии наук.