Русская ёлка: История, мифология, литература - [8]
Согласно другому варианту легенды о Лютере, именно он в честь рождения Христа прикрепил к ели горящие свечи. Однажды, как гласит эта легенда, в Сочельник Лютера очень взволновало видение мириадов мерцающих звёзд, которые, как ему казалось, дотрагивались до величественной ели. Стремясь передать своё впечатление от этого зрелища, он срубил ель и установил её в своём доме как символ силы и мира, которые приходят к человеку через Христа. Прикреплённые к ветвям дерева зажжённые свечи символизировали собою тот свет, который сиял в ночь Рождества [502, 19].
Если отражённый в легендах эпизод действительно имел место и если именно Лютер породил обычай устанавливать в доме ель в канун Рождества — Сочельник, то всё же следует сказать, что его примеру соотечественники последовали далеко не сразу. Через полстолетия после смерти Лютера на территории Германии ещё не заметно каких бы то ни было следов широкого использования ели в качестве рождественского дерева. Первое письменно зафиксированное свидетельство этого относится к 1605 году: на Рождество некий немецкий путешественник пришёл в Страсбург, бывший в то время вольным городом империи, пересёк Рейн и увидел в домах тамошних жителей украшенные (но не освещённые) ёлки. Он писал по этому поводу: «В Страсбурге на Рождество приносят в дома еловые деревья, и на эти деревья кладут розы, сделанные из цветной бумаги, яблоки, вафли, золотую фольгу, сахар и другие вещи» [513, 46]. Из Страсбурга обычай устанавливать в домах ярко украшенное рождественское дерево начал распространяться по другим деревням и городам вдоль по Рейну. Это обыкновение стало достаточно широко известным, так что пасторы вдруг увидели в нём опасность. Один лютеранский теолог в своих проповедях неоднократно осуждал новый обычай, говоря, что своим блеском, сверканием и очарованием рождественское дерево отвлекает людей от мыслей о Рождестве младенца Христа, который должен быть единственным центром праздничного торжества.
Обычай зажигать на дереве свечи — очень давний и неоднократно упоминается в литературных произведениях; так, например, в легендах про короля Артура встречаются эпизоды, в которых описывается освещённое дерево [501]. Первые письменные данные о рождественском дереве с зажжёнными на нём свечками, установленном в центре Нижней Саксонии городе Ганновере, относятся ко второй половине XVII века. При этом говорится не об одном еловом дереве, а о нескольких маленьких деревцах со свечками на каждой ветке. Со временем группа деревьев была заменена одной большой ёлкой [68, 149]. Рождественское дерево со свечами и украшениями впервые упомянуто в 1737 году. Пятьюдесятью годами позже датируется запись некой баронессы, которая утверждает, что в каждом немецком доме «приготавливается еловое дерево, покрытое свечами и сластями, с великолепным освещением» [513, 47].
Таким образом, окончательно на территории Германии рождественская ёлка была освоена только к середине XVIII века. В романе Гёте «Страдания молодого Вертера», вышедшем в свет в 1774 году, мельком, как уже о чём-то хорошо знакомом и привычном, говорится, что дети поедут к Лотте на ёлку и получат там подарки:
Дети вскоре нарушили его (Вертера. — E.Д.) одиночество, они бегали за ним, висли на нём, рассказывали наперебой: когда пройдёт завтра, и послезавтра, и ещё один день, тогда они поедут к Лотте на ёлку и получат подарки; при этом они расписывали всяческие чудеса, какие им сулило их нехитрое воображение.
[94, 87]
На рубеже XIX столетия на площадях немецких городов в Сочельник начали устанавливать большие еловые деревья. Свидетельством окончательного усвоения немцами этого обычая можно считать наличие ёлок на больших рождественских ярмарках. Если в 1785 году на ярмарке в Лейпциге ёлки ещё не продавали, то в 1807 году на Дрезденской ярмарке их уже было очень много. Только с этого времени рождественское дерево стало стремительно распространяться по всей Германии.
В Сочельник установленную в доме ёлку украшали блёстками, мишурой, освещали свечками, лампочками или фонариками. Под ней или же на её ветвях раскладывали подарки вначале только для детей, а позже — и для остальных членов семьи. К верхушке прикреплялась Вифлеемская звезда или же геральдический ангел. Дерево (а иногда лишь одна его ветка) стояло в доме в течение всего праздничного периода. Во многих местах считалось необходимым выносить ёлку из дому перед Двенадцатой ночью (или Богоявлением). Согласно распространённому суеверию, во избежание несчастья все рождественские украшения должны были быть убраны из церкви перед Свечной мессой. Считалось, что любая хвоинка или еловая веточка, оставшаяся на церковной скамье, способны принести смерть тому, кто сядет на эту скамью. По той же причине немцы следили и за тем, чтобы на рождественском дереве было чётное количество свечей [506, 388].
Освоенный в Германии обычай к началу XIX столетия начинает распространяться по другим странам Европы. Первыми переняли у немцев рождественское дерево жители северных европейских стран, хотя наряженная ёлка не получила среди них полного признания вплоть до середины XIX века. Гораздо чаще хвойными ветками они украшали лишь потолок и двери домов. Иногда же вместо ёлки использовался обвитый красной и зелёной бумагой шест, освещённый восемью или десятью свечками [174,
