Русская ёлка: История, мифология, литература - [24]
[85, 87]
Во время ёлочного хоровода исполнялись и вовсе не относящиеся к ёлке песенки-игры, как, например:
[127, 131]
а также святочные подблюдные песни:
[423, 202]
Взрослые стремились к тому, чтобы занять детей какими-нибудь развлечениями, в чём они, впрочем, не всегда преуспевали: «Старшим никак не удавалось собрать их в хоровод вокруг ёлки…» [211, III, 73-74]. А порою и самим детям приходилось в угоду родителям проявлять наигранную весёлость. Анатолий Мариенгоф, вспоминая свои детские ёлки в Пензе начала 1900-х годов, рассказывает о регулярном, повторявшемся из года в год прыганье вокруг ёлки, которое совершалось детьми по указанию старших:
Уже в пять лет эта игра казалась мне скучной и глупой. Тем не менее я скакал, пел и хлопал в ладоши. Что это было — лицемерие? Нет. Похвальное желание доставить удовольствие маме, которая затратила столько сил, чтобы порадовать меня.
[245, 267]
Существенные перемены, произошедшие в организации «ёлочного пространства», изменили суть праздника: уютное домашнее торжество постепенно начало превращаться в мероприятие с участием детей из других семейств. По мере распространения ёлки в России у глав некоторых семей, в первую очередь обеспеченных, возникало желание устраивать праздник ёлки для детей знакомых и родственников. С одной стороны, это было следствием естественного стремления родителей продлить «неземное наслаждение» [152, 6], доставляемое ёлкой своим детям, а с другой — им хотелось и похвалиться перед чужими (взрослыми и детьми) красотой своего дерева, богатством его убранства, приготовленными подарками, угощением и т.п. Хозяева старались изо всех сил, чтобы «ёлка выходила на славу» [211, III, 77], — это было делом чести:
Последнюю копейку ребром, только бы засветить и украсить ёлку, потому что нельзя же мне обойтись без ёлки, когда ёлка была у Ивана Алексеевича и у Дарьи Ивановны.
[302, 91]
На таких праздниках, получивших название детских ёлок, помимо младшего поколения, всегда присутствовали и взрослые (родители или сопровождавшие детей старшие). Приглашали также детей гувернанток, учителей, прислуги.
Одно из первых описаний детского праздника, состоявшегося в середине 1840-х годов в богатом петербургском доме, принадлежит А.В. Терещенко:
В десять часов вечера стали съезжаться дети; их привозили маменьки и взрослые сестрицы. Комната, где находилась ёлка, была освещена большими огнями; повсюду блистала пышность и роскошь. После угощения детей заиграла музыка. Танцы начались детьми, а кончились сестричками. После окончания вечера пустили детей срывать с ёлки всё то, что висело на ней. Детям позволяется влезать на дерево; кто проворнее и ловчее, тот пользуется правом брать себе всё, что достанет…
[419, 86-87]
Первоначально ёлка считалась только детским праздником. Взрослые, конечно же, присутствовали на ёлках либо в роли хозяев, либо как родители приглашённых на праздник детей. И им ёлка «приносила много радости»: «Сколько привлекательного для детей в слове “ёлка”! — да и не для детей. Разве и взрослые не спешат в ярко освещённые залы вкусить удовольствие детского праздника?» [289, 871]. Однако после созерцания дерева, реакции на него детей и раздачи подарков роль взрослых оказывалась исчерпанной, и, пока детвора веселилась вокруг него, старшему поколению необходимо было чем-то себя занять. Взрослые удалялись в соседнее помещение, разговаривали, угощались, выпивали и играли в карты.
Со временем начали устраиваться и праздники ёлки для взрослых, на которые родители уезжали одни, без детей. Ёлки для взрослых организовывались в домах начальников департаментов, губернаторов, предводителей дворянства, хозяев промышленных предприятий, богатых коммерсантов [263, 2-3] и т.п. «Да здравствует же ёлка! Тем более да здравствует, что к ней успели примазаться и взрослые!»; «Наступает — и Новый год — и настоящая, большая, самонужнейшая ёлка для взрослых. Повышения, украшения, назначения, опять семейные и дружеские приношения!», — негодовал по этому поводу И.А. Гончаров [98, 101]. В одном и том же доме нередко проходило не одно торжество в честь рождественского дерева, а целая серия праздников, что продлевало время пребывания ёлки в доме: детский семейный праздник, праздник для детей родственников и знакомых, и, наконец, праздник для взрослых. Есть сведения, что любители устраивали даже ёлки для собак: в 1874 году «была запрещена статья «Ёлка», в которой приводилась «переписка» богатой барыни по поводу собачьей ёлки и вся эта затея сопоставлялась с положением бедных и голодных “двуногих”» [73, 32]. И.И. Панаев писал в 1856 году: «Ёлки до того вошли в петербургские нравы, в петербургские потребности, что люди холостые и пожилые устраивают их в складчину для собственного увеселения и забавы» [302, 90]. В 1867 году журнал «Развлечение» писал о ёлке в доме городничего, старого холостяка, у которого на дереве вместо игрушек висели бутылки с алкогольными напитками [498,
