Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг. - [5]
30 июня 1921 г. прибывшая в Королевство сербов, хорватов и словенцев Кубанская казачья дивизия начала строительство шоссейной дороги Вранье – Карбевац – Босилеград. Строительство продлилось более четырех лет и было закончено 31 июля 1925 г.[17] Казакам пришлось работать в тяжелейших условиях, вгрызаясь в скалы. Многие из них сложили головы на этой стройке, скончавшись от переутомления, болезней и непосильного труда. Позже сербы назовут эту дорогу «Русский путь».
Командование армии видело свою главную задачу в консолидации всех военнослужащих, оказавшихся за пределами России. К 12 февраля 1922 г. штабом Главнокомандующего в рядах армии было учтено 21 331 человек (1802 офицера и 19 529 солдат). Территориально они располагались следующим образом.
В Болгарии находились 1-й армейский корпус (4836 офицеров и 8129 солдат) – 12 965 человек, Донской корпус (1872 офицера и 4328 казаков) – 6200 человек, еще 1829 человек – в рядах различных воинских предприятий и союзов.
В Королевстве СХС в составе различных частей находилось 6276 человек (2656 офицеров и 3620 солдат), еще 3304 человека (829 офицеров и 2475 солдат) – в составе различных артелей.
В Галлиполи оставались технические части общей численностью 1411 человек (763 офицера и 329 солдат).
В районе Константинополя было учтено 1175 человек в составе различных организаций (846 офицеров и 329 солдат)[18].
На вооружении армии тогда же имелось 30 235 винтовок, 180 пулеметов, 9800 сабель, 1 616 000 патронов, а также автопарк из 36 легковых, 27 грузовых и 13 санитарных автомобилей[19].
Таким образом, части Русской армии хоть и были распылены, но все еще представляли собой грозную силу. Внутреннее положение в нестроевых организациях-союзах несколько отличалось от того, что было в частях.
Для получения точных сведений о числе готовых к борьбе с большевиками лиц регулярно проводились регистрации воинских чинов. Первая из них прошла весной 1922 г. В ходе ее 9300 человек было зарегистрировано в Болгарии, в Берлине (читай – в Германии) – 12 000 человек, в Белграде (читай – КСХС) – 18 000 человек[20]. Регистрация должна была быть закончена к 18 марта 1922 г., но в случае казаков продолжалась еще в апреле.
Наряду с внешнеполитическими демаршами Главнокомандующий продолжал проводить начатую еще в Крыму украинскую политику, считая, что «враг моего врага – друг». Переговоры с украинскими политиками и военными продолжались и в изгнании, что вскоре было замечено и советскими спецслужбами: «Из хорошо осведомленного украинского источника сообщают, что в январе [19]22 г. в Кишиневе было подписано соглашение между представителями генерала Врангеля и Гуленко, представителем Петлюры»[21]. Позже украинцы опровергли заключение этого соглашения.
Большой интерес в контексте русско-украинского сотрудничества представляет разрешение П. Н. Врангеля на вступление русских в украинские части: «Российскому военному агенту в Румынии. В ответ на Ваш рапорт от 17 февраля 1922 г. Главнокомандующий приказал поставить Вас в известность, что с его стороны, ввиду известных Вам обстоятельств, не встречается препятствий к поступлению русских офицеров, находящихся в Румынии, в части, формируемые Украинским правительством. Начальник отделения Генерального штаба Генерального штаба полковник Подчертков»[22].
В дальнейшем генерал Врангель постоянно возражал против вступления русских в чужие части и армии[23], запрещая своим подчиненным участвовать в чужих военных конфликтах, но в украинском вопросе проявил заметную гибкость.
Стоит сказать, что украинские круги тоже пересмотрели свое отношение к Русской армии и стали выступать за установление тесного диалога: «В случае дальнейшей активной борьбы украинского народа за свою независимость является совсем нежелательным иметь еще одного врага. Для того чтобы не сделать ошибки, какую сделала наша дипломатия в 1920 году, когда, несмотря на все требования военных кругов, не было своевременно установлено отношение к армии Врангеля, следствием чего явилась киевская неожиданность…»[24].
Командование Русской армии продолжало консолидацию военной эмиграции в единый организм. Наиболее трудным было договориться о сотрудничестве с представителями белых армий, сражавшихся на других фронтах и не питавших особого почтения к личности П. Н. Врангеля. Между тем летом 1922 г. командование договорилось о присоединении к армии отрядов генерал-лейтенанта П. В. Глазенапа в Венгрии. Согласно проведенной в июне 1922 г. регистрации, в распоряжении Глазенапа были помощники (генерал-майор Л. А. Бабошко и полковники Малама и Горчаков), 18 штаб-офицеров, 347 обер-офицеров (из них 225 пехотных, 58 кавалерийских, 14 артиллерийских, 8 воздушного флота, 15 инженерных, 27 других специальностей), 2500 солдат (примерно 50 % бывшие военнопленные Русской императорской армии, прочие – чины белых армий). Также в Венгрии находилось около 400 донцов и кубанцев[25]. Около 1500 добровольцев Глазенапа размещались в лагере Фегервари в Будапеште и были хорошо вооружены[26]. Зачисление отрядов Глазенапа было объявлено приказом по армии № 5379 от 28 июля 1922 г.
