Русалка из Винсема - [21]

— Беатрикс, не заставляй меня делать глупости. Там нормальная постель, ты отдохнешь. А в гостиной, ну мало ли что? Утром я встану рано, случайно разбужу тебя.

Она задрала вверх подбородок.

— Нет! Кстати, перед сном я люблю смотреть телевизор. Сейчас лягу на этот диван, и буду смотреть ночной канал. Или лучше поступлю по-другому: буду сидеть до утра в этом кресле.

Он рассмеялся.

— Упрямая девочка!

— Не смейся! — продолжала настаивать Беатрикс. — У себя дома я частенько засыпаю в кресле. Прямо перед телевизором. Ничего страшного.

— Не капризничай. А впрочем, спи, где хочешь. Сейчас принесу тебе одеяло и подушку. У тебя есть, во что переодеться на ночь?

— Ммм… Нет.

— Оставайся здесь. Я тебе сейчас что-нибудь найду.

Беатрикс напряглась. Неужели предложит ей ночную сорочку в кофейных кружевах, которую несколько часов назад она разглядывала в ванной комнате?

Но он принес простую белую рубашку, свою рубашку, а вовсе не то проклятое шелковое неглиже, касавшееся тела страстной женщины-вамп. А еще он притащил одеяло и подушку.

— Спасибо, — сухо поблагодарила она. — Прости, что причиняю тебе беспокойство.

Он сунул рубашку ей в руки и ущипнул за подбородок.

— Странная ты девчонка. Хотел бы я знать, какие в голове у тебя мысли.

Ее губы дрогнули. Она стояла, не дыша, напротив излучающего энергию и силу взрослого тридцатишестилетнего мужчины и чувствовала, вот сейчас может случиться нечто такое, что или оттолкнет их друг от друга или, наоборот, заставит броситься в объятия.

Весь день Беатрикс думала об этом. Понимала, как он опасен для нее, как интересен, изыскан, разносторонне образован, понимала, как ему легко одним движением ресниц толкнуть ее в постель и, шутя, овладеть ею.

Она закрыла глаза и почувствовала, как его длинные крепкие пальцы коснулись основания ее шеи, нежно тронули локоны ее волос.

Эффект от прикосновения был чудесен. Она ощутила всем телом волну нарастающего жара. Господи! Как она устала, обессилена и как одновременно необыкновенно сексуально напряжена.

Да, да, сомнений не оставалось. Она была сексуально напряжена. Но от чего? От простого прикосновения его пальцев к шее?

Горячая волна страсти прокатилась по ее спине. Как жаль, что эти прикосновения столь легки и коротки. Неужели он издевается над нею? Беатрикс где-то читала, что настоящие мужчины овладевают женщинами в порывах огненной страсти. А Корнелиус… Его прикосновения показались ей даже робкими, словно перед ней стоял нецелованный юноша, боящийся отказа.

Она подняла на Корнелиуса полуприкрытые ресницами глаза и прочитала в его взгляде понятный без слов вопрос: «Будешь ты со мной спать или нет?».

В какой-то момент хотела ответить: «Да. Делай, что хочешь, милый Корнелиус. Люби меня. Заставь меня плакать, кричать, смеяться, петь. Потому что я уверена, я чувствую, у тебя хорошо будет все получаться — целовать меня, ласкать, проникать внутрь…»

Но Беатрикс проглотила свой полный страсти монолог. Похоронила его в глубине души. Фиктивная жена не должна требовать того, что диктует любовь.

— Я хочу спать, — вот что сказала она на самом деле.

Огонек зажегся в его глазах и погас.

— Хорошо, Золушка, — мягко вымолвил он и поцеловал ее губы. — Спокойной ночи.

Коварный тип, зачем он поцеловал ее? Играл, честное слово, играл! До последнего мига ждал ее порыва. Думал, поцелуй сломит неприступное сердце мисс Робинсон, которая на самом деле уже в полушаге от другой фамилии — миссис Мидволд…

Разумеется, она отвратительно спала. Провалилась в забытье только перед самым восходом солнца. Ей снились отвратительные сны, будто она в глухом лесу и убегает от диких зверей, а цепкие лианы захлестывают петлями ее уставшие ноги.

Рубашка Корнелиуса жгла тело: девушка даже во сне ощущала это. Лучше бы его руки обнимали ее, а не чистая ткань касалась ее спины, живота, груди…

А уже в десять часов субботнего утра она сидела на переднем сиденье «порше», совершенно разбитая, не выспавшаяся, — рядом, за рулем, невозмутимый адвокат — и ехала знакомиться с матерью Корнелиуса.

4

— Как настроение, Беатрикс? — Корнелиус нажал на газ, и мощный мотор, рыча, бросил автомобиль навстречу вспыхнувшему зеленому свету.

Мисс Робинсон почувствовала, как скорость заставляет ее вжаться в сиденье. Не поворачивая головы, не отрывая глаз от сливающейся в одну линию дорожной разметки, девушка вялым голосом тихо произнесла:

— Нормально.

Слава Богу, она успела тщательно уложить волосы. Не с метлой же на башке появляться пред светлые очи госпожи Мидволд. Правда, черты лица Беатрикс были обострены бессонной ночью, под глазами легли легкие тени.

На ней были все те же изящные туфли на высоких каблуках, все то же черное короткое платье. Если признаться, она чувствовала себя неуютно, так как была слишком обнажена, чересчур празднично выглядела для субботней семейной поездки к матери Корнелиуса.

Беатрикс повернула голову, собралась с мыслями и тихо спросила:

— А что мы ей скажем?

— Правду, — прозвучало в ответ. — Что же еще?

— Как правду? — Девушка переспросила в растерянности. — Неужели это может ей понравиться? Неужели она может подумать… Что ты и я… В общем…