Русалка - [11]

Как только шаги приблизились, его убежище было обнаружено тут же, потому что Михаил, посвечивая фонарем, дернул попону в свою сторону.

Он закричал от неожиданности, отскакивая назад, а Петр, задыхаясь и пошатываясь, вскочил на ноги и ухватился за меч. Михаил же продолжал кричать, призывая на помощь и с шумом выбираясь из стойла в центральный проход.

— Помогите! — кричал он, уже почти раздетый, скользя голыми ногами по соломе. — Это он! Это он!

Петр выбежал из стойла вслед за ним, не выпуская из руки меч, пытаясь догнать его. Он не обращал внимания на боль, которая укорачивала его дыхание, и уже протягивал руку, чтобы схватить Михаила, думая только о том, чтобы не дать ему выбежать из конюшни. Но он упустил эту возможность, потому что был вынужден почти согнуться от неожиданно усилившейся боли, и рука его бессильно опустилась. Михаил стрелой вылетел в темноту двора, с криком и воплями спасаясь от погони.

— Проклятье, — задыхаясь произнес Петр, все еще продолжая бежать к дверям, когда в конюшне появился Саша, размахивая пустыми руками. На лице его застыл ужас.

— Останови этого дурака!

— Я пытался! — закричал в ответ мальчик.

— Мне нужно выбраться отсюда, — сказал Петр, хватая мальчика рукой. — Достань мне лошадь!

— Но у нас уже не осталось на это времени! — вновь закричал Саша. — Идем, идем!

Саша уверенно выдержал направление. Петр же почти ничего не видел. Он лишь держался за руку мальчика и следовал за ним. Они бежали в сторону от дверей, выходящих на западную часть дома, прямо в угол двора, где виднелся сеновал и сад.

— Дурак! — сказал Петр, поворачивая назад от возникшего прямо перед ним забора. Он уже слышал звуки колокола и поднявшуюся вокруг суматоху. — Ведь здесь тупик!

— Нет, — сказал Саша, и Петру ничего не оставалось, как вверить свою судьбу в руки мальчика и продолжать следовать за ним вдоль стогов сена, за которыми в самом углу, на границе с соседним участком, забор, окружавший территорию трактира, был слегка завален.

Саша проскользнул через отверстие.

— Тебе-то легко! — задыхаясь побормотал Петр и, разрывая рубашку о края досок, проделал тоже самое. Он даже оставил на заборе часть кожи с правой руки, но звуки погони, добравшейся уже до конюшни, придавали ему силы. Он бежал, не обращая внимания на боль, согнувшись и прижимая руку с мечом к ране в боку, а Саша вел его лисьими тропами, пробираясь через соседский сад к воротам, откуда они выбрались наконец на узкую дорогу, проходившую сзади «Петушка».

Колокол по-прежнему звонил, крики не стихали, и Петр бежал вслепую, не понимая, то ли его глаза перестают видеть, то ли на дороге было действительно очень темно.

— Куда мы идем? — спросил он наконец, тяжело переводя дыхание. Какие-то внутренние ощущения подсказывали ему, что они все время двигались поперек холма, так и не спускаясь с него.

Саша, так же задыхаясь и разводя руками, как бы показывая направление, сказал:

— К Дмитрию Венедикову.

— Только не к нему!

— А к кому же тогда? Куда?

Петр открытым ртом глотал воздух.

— К воротам, — сказал он. — К городским воротам. Вот все, что нам остается. Я должен прямо сейчас исчезнуть из города…

Саша неожиданно затих, и охватившая его за несколько минут до этого торопливость вдруг куда-то исчезла. Он сделал еще два или три глубоких вдоха, прежде чем сказал:

— И что же мы собираемся там делать? Куда мы собираемся идти?

«Мы» прозвучало, как свершившийся факт. Петр принял это сразу и неожиданно для самого себя. Городская стража наверное уже догадалась, что в «Петушке» кто-то помогал ему, и счастье для Федора Мисарова, что тревогу поднял именно Михаил, а иначе вся их семья была бы вовлечена в эту историю.

— Я не знаю, — признался он мальчику. — Давай сначала все-таки выберемся за ворота, хорошо? А там будет видно, что делать.

Внезапно он ощутил колющую боль в боку и почувствовал, что рубашка намокла и прилипла к коже. Он надеялся, что это был всего лишь пот. Казалось, что сама рана болела меньше, а может быть, это тяжелый шум в ушах только притуплял боль?

Перед тем, как отправиться дальше, он немного помедлил, сунул меч в ножны и пристроил их так, чтобы оружие не сразу бросалось в глаза. Теперь к общему шуму, который так и не смолкал в глубине улицы, прибавился еще и собачий лай.

— Нам нужны лошади, — бормотал он. — Мы могли бы уже проскакать почти через весь город, если бы успели достать лошадей.

Саша, скорее всего, опасался слов, поэтому все время молчал. Он молча шел рядом с Петром по извивающейся дороге дальше, теперь уже вниз по холму, пока тот безуспешно пытался придумать, как достать лошадей или хотя бы одежду, чтобы быть менее заметными. Остальные мысли кружились в бесконечном хороводе, заставляя его время от времени вспоминать о том, что будет, если его поймают и ему придется пронзить себя собственным мечом, а мальчик, который помогал ему, может быть, если не зазевается, сумеет убежать, иначе его достанут стрелы, пущенные людьми боярина…

То, что мальчик помог ему улизнуть от погони благодаря слепому случаю, и то, что они ушли достаточно далеко, еще ничего не решало.

У Петра было неприятное ощущение, что Саша ожидает от него чего-то из ряда вон выходящего, похожего на те граничащие со смертельной опасностью трюки, которыми он славился на весь город…