Рус. Заговор богов - [55]

В настоящее время в империи правил Дранко Спокойный. Царствовал уже двадцать шесть лет и помирать не собирался. Они все, Дранки (одно из простонародных уважительно-ироничных имен «доброго лесного дракона» – тоже ужасно любопытно! Откуда?!), отличались отменным здоровьем и долгожительством. Потому они поздно женились, практически в преклонном возрасте. Рожали наследника – всегда одного и непременно сына, который, после благополучной ненасильственной кончины родителя, восходил на трон лет эдак двадцати от роду. Благосклонны к ним были боги, ко всему роду Дранков! В течение пятисот лет – ни одной осечки, ни одного удавшегося дворцового переворота. И императоры, как на подбор, были не по годам умны. Кану не первому приходила в голову крамольная мысль, что не один ли это человек? Долгожитель, великий магистр, искусный целитель, каких не сыскать? Император, простите боги, допустим, проводил какой-нибудь жутко тайный запрещенный обряд, снова становился молодым и правил дальше. В годы юности Кан Хай старательно давил в себе эти стыдные мысли, но… на то она и крамола, чтобы прятаться в глубинах души и вылезать в минуты сомнений. С возрастом, как и большинство других опытных магов, успокоился. Пришел обычный житейский скепсис: никто из магов, пусть и самый великий из них, не может прожить столько. По слухам, Теневики[13] из ордена Сумерек могли, только чего о них не болтали!

Если верить тем же сплетням, их жрецы-маги поддерживали долгую деятельную старость, а не возвращали себе юность. Два последних императора решили, что набрали достаточно сил и стали постепенно выдавливать некогда популярный орден Сумерек, загоняя посвященных Тартару (по сути – богу смерти) в малонаселенные районы на окраины империи. «Недолго им осталось, – Кан иногда размышлял на тему Сумеречников. В это время его наполняла гордость за торжество справедливости. – Негоже мерзкой Силе падальщика Тартара пировать на смерти человеческой!» И в то же время, где-то в брюшной требухе копошился противно-склизкий червяк сомнения: «Тени просто так не сдадутся. Это пока они затаились. Помоги, Сильнейший!»

Ни один из почти десятка императоров не был склонным к Силе. Это Рус посчитал очень странным: создать империю от моря до моря – всего за сотню лет завоевать практически весь континент, установить в огромном многонациональном государстве жесткий порядок, где давно забыли о бунтах; где в рабство продавались исключительно «добровольно» или «по решению суда»; где жили и чернокожие, и желтолицые узкоглазые люди, похожие на земных монголоидов, и никто на расу не смотрел, – это даже не «странно», это пахло «попаданством» из мира, сильно напоминающим Землю уровня двадцатого века.

Имелся еще один любопытный фактик: в школе ордена Дующих учили по четко составленному учебному плану, от простого к сложному, в полном соответствии с божественными законами, то есть с «законами природы» – как сказали бы на Земле; использовали логические умозаключения как обычный инструмент познания истины. В общем, по авторитетному заключению бывшего студента-автодорожника, имперское образование больше походило на обучение в институте или техникуме где-нибудь на безбожной Земле, чем в знакомой ему геянской магической школе. Сразу после прочтения памяти заморского мага это несоответствие покоробило Руса, усилило подозрение о коллеге-землянине. Но позже, хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что дело все же не в предполагаемом земляке, а в существовании большого единого государства (пусть и странного), которое без развитой бюрократии, без четкой системы образования, без усмирения чванливых магов (путем банального воспитания с раннего детства) – существовать не может. Однако червячок сомнения продолжал грызть мозги, своей нудной щекоткой требуя ускорить подготовку к разведывательной экспедиции. К сожалению, а может, и к счастью, ни тревожное предчувствие, ни чувство опасности Руса не беспокоили, и он не особо подгонял кораблестроителей.

Князь Кушинара, пасынок Френома, бывший Четвертичный царь Этрусии? и прочая, и прочая долго смотрел на тающие за горизонтом паруса. Насколько он смог оценить, корабли шли ходко: суконно-льняные полотна были раскрыты полностью и наполнялись ровным плотным, несомненно искусственным попутным ветром. Там было кому работать с этой стихией.

Рус свистом подозвал Воронка, рассеянно потрепал его за ушами, вскочил на довольное животное и не спеша потрусил по направлению к дворцу. Вся его закутанная в кожаный плащ фигура, расслабленная посадка, руки, лежащие на луке седла и не пытающиеся касаться поводьев (по большому счету ему не нужных), говорили о глубокой задумчивости. Охрана, и так всегда старающаяся быть незаметной, прекрасно видела это состояние хозяина и держалась еще аккуратней.

– У меня старший брат с экспедицией ушел, – произнес вдруг молодой кушинг, не скрывавший широченной довольной улыбки размером на пол-лица.

Они с пожилым напарником неторопливо ехали за князем. Старались не приближаться, но и не упускать его из виду. Одного их них послал Рид – председатель Торговой гильдии, другого Пирк – секретарь-заместитель Руса. Телохранители не были воинами, не были Следящими за Порядком, так что охраной эти люди назывались исключительно формально. Даже больше в насмешку – невезучие приказчики Тид и Тод, оторванные от привычных занятий, обижались на это громкое звание. Их основная задача заключалась в том, чтобы в случае неожиданного ухода князя в свою «зыбучую яму», немедленно сообщить об этом своему начальству.