Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв. - [8]
Тем самым черниговские князья выражают свою готовность признать право Владимиро-Суздальского князя быть верховным распорядителем киевского стола. В словах Ольговичей, замечает Н.Ф. Котляр, «отражение системы коллективного сюзеренитета Ярославичей над Русью и рецепция права Всеволода надзирать над Киевом».[67] Если система «коллективного сюзеренитета» — явление, сложившееся задолго до описываемого события, то признание за Владимиро-Суздальским князем особых полномочий в отношении киевского стола могло иметь место (исключая краткий период правления Андрея Боголюбского после 1169 г.) лишь в правление Всеволода Большое Гнездо, достигшего вершины могущества примерно в последнее десятилетие XII в.
Упомянутая Н.Ф. Котляром система «коллективного сюзеренитета» Ярославичей над Русью — также весьма показательный пример для нашего исследования. Концепция «коллективного сюзеренитета», объясняющая особенности государственной организации Руси в период политической раздробленности XII–XIII вв., в общих чертах была сформулирована В.Т. Пашуто. Основная идея этой концепции состоит в следующем: «все князья, отвечающие за судьбы уцелевшей под властью Киева "Русской земли", требовали себе в ней "причастия", т. е. доли земель и доходов, а свои права и обязанности определяли на общерусских снемах».[68] Выводы В.Т. Пашуто получили широкое признание исследователей.[69] Важный вклад в становление концепции «коллективного сюзеренитета» внес и Н.Ф. Котляр, обосновавший существование следов подобной политической практики в общественном сознании второй половины XII в., отразившемся в «Слове о полку Игореве».[70]
Подобно «конституционному проекту» Романа Мстиславича, система «коллективного сюзеренитета» явилась ответом князей на изменение политического положения Руси, вызванное обострением борьбы за Киев конкурирующих княжеских группировок и ростом внешней угрозы со стороны половцев. Важно также отметить, что при введении в действие этой системы используется тот же механизм согласования, который проявляется и в поступках Романа. Сначала киевский князь обсуждает будущее решение в узком кругу, договариваясь со своим возможным соправителем в Русской земле, получает от него согласие признать за собой «старейшинство» и принимать участие в защите земли от внешних врагов. Затем это предварительное решение выносится на утверждение других князей, созываемых на съезд.[71]
Проект Романа унаследовал от практики «коллективного сюзеренитета» еще одну черту. В середине — второй половине XII в. борьбу за Киев вели объединенные коалиции, создаваемые князьями нескольких земель. По наблюдениям В.Т. Пашуто, «наиболее влиятельными стали две коалиции: Суздаль — Галич и Волынь — Смоленск».[72] Основой для возникновения таких коалиций являлось не что иное, как взаимное признание всеми их членами одного из князей в качестве политического лидера всей коалиции, иначе говоря — избрание из своей среды «старейшего» князя, занимавшего киевский великокняжеский стол или, по меньшей мере, имевшего обязательное «причастие» в «Русской земле».
Важно отметить, что в конце XII в. обнаружилась тенденция к расширению состава княжеских коалиций, осуществлявших совместное управление «Русской землей». Такое расширение осуществлялось посредством вовлечения в уже сложившиеся княжеские группировки черниговских Ольговичей, ранее державшихся особняком. Об этом узнаем из приведенного выше летописного известия, передающего ответ Ольговичей Всеволоду Юрьевичу (1195): «Ажь ны еси вменилъ Кыевъ, тоже ны его блюсти подъ тобою и подъ сватомъ твоимъ Рюрикомъ…».[73] По верному наблюдению Н.Ф. Котляра, «упоминание Киевской летописи о том, что Всеволод поручил блюсти Киев также и Ольговичам, отражает систему коллективного сюзеренитета сильнейших князей над Русью, открытую В.Т. Пашуто».[74] В то же время, поручение Всеволода определенно свидетельствует о стремлении расширить состав участников правящей коалиции, осуществлявшей «коллективный сюзеренитет».
Вместе с тем, в конце XII — начале XIII вв. в политической жизни Руси наблюдается тенденция к увеличению числа «великих» или «старейших» князей. Помимо киевского князя, среди них можно видеть также Владимиро-Суздальского, галицко-волынского и черниговского, то есть тех князей, кого упоминает Роман в своем проекте как «старших», которых «должны слушать» «младшие князья». В летописях примерно в одно и то же время «великими князьями» именуются Всеволод Большое Гнездо, Рюрик Ростиславич и Роман Мстиславич.[75] Показательно, что в случае со Всеволодом и Романом великокняжеский титул распространяется и на их жен.[76] Перед битвой на Калке на совет князей в Киев сходятся киевский князь Мстислав Романович, черниговский князь Мстислав Святославич и галицкий князь Мстислав Мстиславич Удалой, — «то бо бяху стареишины Роускои земли», — говорит о них летопись.
