Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв. - [260]

Во второй редакции «Истории Российской» появляются некоторые новые обстоятельства и изменения в тексте сообщения о проекте Романа. В частности, Татищев изменяет место пребывания великого князя Всеволода, к которому обращается Роман, — вместо Владимира называет Суздаль.

Эта замена объясняется тем, что сначала, работая над первой редакцией «Истории Российской», в сообщениях о Всеволоде Татищев отдавал предпочтение свидетельствам Никоновской летописи — одного из своих главных источников, где Всеволод последовательно именуется владимирским князем или великим князем Владимирским. Но в ходе своей работы над текстом второй редакции историк стал отклоняться от прежней атрибуции Всеволода как владимирского князя. Произошло это на фоне общего увеличения числа и пересмотра известий, включенных в состав новой, расширенной редакции «Истории».

Источниками, к которым заново обратился Татищев во время работы над текстом второй редакции своего произведения, могли быть прежде всего находившиеся в его руках манускрипты, которые соотносятся с существующими сегодня списками Ипатьевской летописи. Как известно, историк не был знаком с самой Ипатьевской летописью, но в распоряжении Татищева были близкие к ней Раскольничий и Голицынский манускрипты, происхождение, состав и последующая судьба которых до сих пор вызывают серьезные разногласия у исследователей. В противоположность Никоновскому своду, Ипатьевская летопись последовательно атрибутирует Всеволода как суздальского князя.

Атрибуция Всеволода как суздальского князя была также свойственна новгородскому летописанию. Включение в состав именно новгородской летописи (которой пользовался один из информаторов Татищева) текста документа, составленного от имени южнорусского князя, объясняется тем, что Роман Мстиславич в свое время был также новгородским князем. Тогда Роман прославился громкой победой над войсками могущественного Андрея Боголюбского (1170), который после захвата Киева пытался установить свою власть и над Новгородом. Связи Новгорода с Романом не прекратились и после его возвращения на Волынь: в XIII в. во Владимире-Волынском среди нескольких колоний иноземцев — немцев, генуэзцев, евреев — существовало особое поселение новгородцев.

Память о Романе на протяжении нескольких веков сохранялась в Новгороде в устной традиции, произведениях литературы и искусства. Это было связано с особым отношением новгородцев к победе над суздальцами в 1170 г., ставшей в период обострения противостояния с Москвой в XIV–XV вв. историческим символом могущества и независимости Новгорода. Память о Романе была также связана с особым почитанием чудотворной иконы Знамение Богоматери и Знаменским культом вообще: победу над суздальцами новгородцы, по преданию, одержали благодаря помощи этой иконы. В честь нее в средневековом Новгороде возводились храмы (церковь Знамения Богоматери, Знаменский собор), а явленное ею чудо стало поводом для создания ярких произведений литературы («Сказание о битве новгородцев с суздальцами») и живописи (икона «Чудо от иконы Знамение Богоматери»). Память о Романе поддерживалась также в связи с особым почитанием святителя Иоанна, первого новгородского архиепископа, вместе с князем руководившего обороной города в 1170 г.

Отсутствие упоминаний о проекте Романа в летописании Киевской, Владимиро-Суздальской и других древнерусских земель имеет вполне правдоподобное объяснение. Причиной замалчивания документа скорее всего стало негативное восприятие изложенных в нем инициатив при дворах русских князей — адресатов Романа. И если начальная часть Галицко-Волынской летописи, которая должна была повествовать о деяниях Романа в качестве галицко-волынского князя, не дошла до нашего времени, то едва ли не единственным местом на Руси, где могла сохраниться память о предложенном им проекте «доброго порядка» и некоторых других связанных с ним событиях, был Новгород.

На наш взгляд, вполне надежное объяснение, данное к тому же самим Татищевым, имеет замена имени информатора (Еропкина на Хрущева) в примечании и появление новых смысловых деталей в основном тексте проекта Романа во второй редакции «Истории Российской». По собственному признанию историка, оставшемуся вне поля зрения современных критиков, в процессе работы над второй редакцией «Истории» в его распоряжении оказались некоторые ранее утраченные и вновь найденные материалы, полученные в свое время от А.Ф. Хрущева. Это были выписки из принадлежавшей ему Смоленской летописи и других источников.

Замена Еропкина на Хрущева в примечании к проекту Романа находится в непосредственной связи с записью об обнаружении утраченных ранее выписок Хрущева (в примечании к сообщению о событиях 1237 г.), поскольку обе правки — одна в виде исправления, другая в виде приписки — внесены собственной рукой Татищева в один и тот же список «Истории». В том же Воронцовском списке примечаний рукой Татищева сделана приписка о совместном с Хрущевым переводе проекта Романа с «древнего наречия» на современный язык.

Весь текст сообщения о проекте Романа содержится на более новых (поздних) листах Академической рукописи (на с. 458–459 оригинальной нумерации), вставленных на последнем этапе подготовки рукописи вместо старых листов, изъятых при переписывании. По характеру письма (увеличение количества строк и уменьшение размеров букв и расстояния между ними) текст на этих листах резко выделяется даже среди других заново переписанных страниц, значительно (почти в полтора раза) превышая обычную норму вместимости страницы Академической рукописи.