Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв. - [23]
Такими источниками, к которым заново обращался Татищев, могли быть прежде всего находившиеся в его руках манускрипты, соотносящиеся с известными ныне списками Ипатьевской летописи. Как известно, историк не был знаком с Ипатьевской летописью в том виде, в каком она доступна современной науке. В его распоряжении были в значительной мере близкие к ней (или к одному из ее существующих ныне списков), отражающие традиции южнорусского летописания Раскольничий и Голицынский манускрипты, происхождение, состав и последующая судьба которых до сих пор вызывают серьезные разногласия у исследователей.[212]
В противоположность Никоновскому своду, Ипатьевская летопись последовательно атрибутирует Всеволода как суздальского князя; Всеволод княжит и принимает послов других князей в Суздале. Так, под 1180 г. читаем: «Всеволодъ же Соуждальскии поусти Глеба Святославича из оковъ».[213] Под 1187 г. значится: «родися сынъ оу великаго (князя) Всеволода в Соуждали».[214] Под 1190 г. сообщается, что галицкий князь Владимир Ярославич «посла ко Всеволодоу ко оуеви своемоу в Соуждаль».[215] Под 1194 г. киевский князь Святослав Всеволодович, собираясь идти на рязанских князей, «послашася ко Всеволодоу в Соуждаль, просячися оу него на Рязань».[216] Под 1195 г. к Рюрику Ростиславичу прислал своих послов Всеволод Юрьевич, «князь Соуждальскы».[217] Под 1196 г. сообщается об ответном посольстве Рюрика: «Рюрикъ, сдоума с моужи своими, посла посолъ ко сватоу своемоу Всеволодоу, Соуждальскомоу князю…».[218]
Если обратиться к фактам замены или уточнения Татищевым места княжения Всеволода во второй редакции, то можно заметить, что в ряде случаев они действительно обнаруживают определенную связь с соответствующими известиями Ипатьевской летописи.
Появление во второй редакции в сообщении о посольстве к Всеволоду галицкого князя Владимира Ярославича (под 1190 г.) добавления, что посольство было направлено «в Суздаль», несомненно, отображает стремление автора к более полной передаче соответствующего известия древнего южнорусского летописца, отразившегося также в сообщении Ипатьевской летописи:
История Российская, 1190 г.
И немедленно послал с ведомостью к вую своему Всеволоду в Суздаль, прося его, чтоб не допустил паки его изгнать, обесчався быть всегда в воли его.[219]
Ипатьевская лет., 1190 г.
И посла ко Всеволодоу ко оуеви своемоу в Соуждаль. И моляся емоу: «Отче, господине! Оудержи Галичь подо мною. А язь Божии и твои есмь со всимъ Галичемь, а во твоей воле есмь всегда».[220]
Подобное известие в целом, как и появившееся во второй редакции дополнение о Суздале, Татищев мог почерпнуть только из источника, близкого к Ипатьевской летописи, поскольку в других имевшихся у него списках (Радзивиловской, Новгородской Первой, Воскресенской или Никоновской летописей) оно отсутствует. Из сопоставления текстов явствует, что историк непосредственно следует за своим источником, в точности передав все смысловые элементы его сообщения.
То же самое следует сказать и в отношении помещенного под 1193 г. сообщения о том, как по просьбе Всеволода Юрьевича смоленский князь Давыд Ростиславич отправил к нему Ростислава Рюриковича, к которому во второй редакции прибавлено упоминание о Суздале.
История Российская, 1193 г.
Ростислав же выпросился у отца ко стрыю своему Давиду в Смоленск (далее в Воронцовском списке значится зачеркнутое: и к тестю в Суздаль[221]) и с домом. Давид вельми обрадовался приезду Ростиславлю, принял его с честию и веселия многия для него учинил. Всеволод Юриевич, уведав, что зять его и з дочерью в Смоленске, послал его звать к себе. Ростислав испроси у Стрыя позволения, и Давид, одаря его, отпустил в Суздаль к тестю его и с домом, чему князь великий Всеволод вельми обрадовался и держал у себя зятя с дочерью до лета с великою любовию и, одаряя, отпустил, проводя их три дни со множеством вельмож своих.[222]
Ипатьевская лет., 1193 г.
А Ростиславъ испросися оу отца ко строеви своемоу ко Смоленьскоу съ саигаты ко Давидови. И приеха Ростиславъ ко строеви своемоу, победивъ Половци, славою великою. Слышавъ же Всеволодъ, тесть его, и позва и к собе. Ростиславъ же еха ко цтю своемоу в Соуждаль со саигаты. Тесть же его, державъ оу себе зимоу всю и одаривъ даръми многими, и со честью великою зятя своего и дчерь свою и отпоусти во свояси.[223]
Сообщение о поездке Ростислава к Всеволоду и включенное во вторую редакцию упоминание Суздаля как места пребывания последнего могли быть заимствованы Татищевым из того же, близкого к Ипатьевской летописи источника. Структурно это сообщение полностью повторяет соответствующее известие Ипатьевской летописи. Как и в случае с известием о Владимире Ярославиче, подобных сведений нет ни в одной другой летописи, доступной автору «Истории Российской». В обоих случаях датировка «татищевских известий» совпадает с хронологией Ипатьевской летописи.
Есть и еще одна, весьма примечательная деталь, касающаяся использования Татищевым летописной терминологии. Выражение
