Русь Татарская. Иго, которого не было - [50]

Между тем, граница между Европой и Азией не является географической, поскольку Европа и Азия это части света, а не материки. Граница между Европой и Азией есть, не в последней степени, культурно-исторический рубеж, и если до XVIII века этот рубеж проходил по Дону, то следует понимать, почему так было, и следует понимать, почему этот рубеж с Петровских времен решили передвинуть до Урала и даже хотели проводить его по Оби, как то предлагал, к примеру, И. Гибнер.

Проще всего ответить на вторую часть вопроса. Передвижение границы между Европой и Азией на восток в татищевские времена могло иметь только политическую подоплеку. Именно с этого времени утверждается лозунг: Россия – часть Европы. Гораздо сложнее ответить на первую часть вопроса: почему до Петра I ее проводили по Дону?

Во-первых, дело может объясняться тем элементарным образом, что европейцы, просто-напросто, были мало осведомлены о землях, расположенных в восточном и северо-восточном направлениях. Если главнейшей торговой магистралью для жителей Волго-Окского междуречья являлась Волга и, соответственно, связи с Ираном, то не следует ожидать, что наши предки жаждали активного участия в европейской политике. Однако суздальские князья всегда стремились к контролю еще и над Новгородом, а это означает, что они, так или иначе, были весьма плотно связаны и с европейскими делами, хотели они того или нет. Внимание папской курии к северо-восточному европейскому направлению и организацию здесь Тевтонского и Ливонского рыцарских орденов нельзя назвать случайностью. Тевтонский орден, расположившийся на завоеванных прусских землях, являлся одной из самых богатых и сильных в военном отношении военно-монашеских организаций.

Во-вторых, реальная культурно-историческая граница между российской и западной цивилизациями проходит вовсе не по Дону, а гораздо западнее. Она приблизительно, подчеркиваю, приблизительно совпадает с так называемой линией Керзона. Следует напомнить читателю, что так называется условная демаркационная линия, которая определяла восточную границу Польши в период между двумя мировыми войнами.

Согласно ноте английского министра иностранных дел лорда Керзона от 11 июля 1920 г.: «Линия эта приблизительно проходит так: Гродно – Валовка – Немиров – Брест-Литовск – Дорогуск – Устилуг, восточнее Грубешова, через Крылов и далее западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат. Севернее Гродно граница с литовцами идет вдоль ж. д. Гродно – Вильна, а затем на Двинск»[156].

Данная линия, проведенная с севера на юг, проходила так, что земли с преобладанием польского населения находились на западе, а литовского, белорусского и украинского – на востоке. Она была предложена как линия перемирия между Польшей и РСФСР в 1920 году[157] и принята за основу при установлении границы между Польшей и СССР после Втроой мировой войны на Тегеранской конференции 1943 г.

Стоит отметить, что поляки являются католиками. Из западных славян католиками являются словаки (есть протестанты и униаты), чехи (есть протестанты), хорваты. Православными остаются болгары (есть часть мусульман-суннитов), сербы. Кроме того, на Украине (особенно в западной ее части) сильны позиции униатской церкви[158], есть униаты и католики в Белоруссии (в северозападных районах).

Между тем, даже самый беглый взгляд на географическую карту Европы может подсказать, что никакого культурного, этнического и религиозного единства между европейскими народами, даже западнее линии Керзона, нет. Албания, к примеру, безусловно европейская страна, но албанцы это мусульмане. Те же венгры это лингвистические угры, а не индоевропейцы. В финно-угорскую семью, кроме того, входят финны и эстонцы. Центральная Европа (в нее обычно включаются Польша, Чехия, Словакия и Венгрия) сплошь заселена западными славянами, родство которых с восточными славянами вряд ли можно оспорить. Между европейскими славянами и германскими народами существует давняя и весьма ощутимая неприязнь, называемая ныне некомплиментарностью. Так, польский языковед А. Брюкнер иронизировал в свое время: «Немецкие ученые охотно утопили бы всех славян в болотах Припяти, а славянские – всех немцев в Долларте (устье реки Эмс. – К.П.)»[159]. И т. д. и т. д.

Но что же все-таки объединяет Запад в единое целое?

Н.С. Трубецкой, равно как и другие евразийцы, говорил о европейской (западной) цивилизации как о романо-германском мире. В своей брошюре «Европа и человечество» он утверждал: «Европейская культура… есть продукт истории определенной этнической группы. Германские и кельтские племена, подвергшиеся в различной пропорции воздействию римской культуры и сильно перемешавшиеся между собой, создали известный общий уклад жизни из элементов своей национальной и римской культуры. В силу общих этнографических и географических условий они долго жили одною общей жизнью, в их быте и истории, благодаря постоянному общению друг с другом, общие элементы были настолько значительны, что чувство романо-германского единства бессознательно всегда жило в них».

Таким образом, несмотря на определенную пестроту и противоречивость, соединять, и достаточно жестко, Европу, очевидно, будет романо-германская скрепа. Она, эта скрепа, является цивилизационным ядром Запада. Взгляд на европейскую карту сразу выхватывает это ядро, т. е. Германию и Францию. Все остальные страны и народы здесь будут иметь вид оболочки, предохраняющей данное основание цивилизационной конструкции от внешнего воздействия. Однако, несмотря на то, что Европа имеет достаточно явно определяемую культурную платформу, она не имеет стержневого народа. Это обстоятельство является ее ахиллесовой пятой.