Русь Татарская. Иго, которого не было - [20]

Между тем, политические воззрения великороссов не означают, что подобные воззрения были характерны для всех славянских народов. Возможно, политическая система, принятая тем или иным народом на заре своего этнического формирования зависит от двух основных факторов. Как известно, всякая власть вырастает из двух основных потребностей: 1-я состоит в организации племенной (национальной) обороны, 2-я – в необходимости обеспечения безопасности торговых путей.

Власть, появление которой в основном было вызвано 1-й потребностью, это неторговая власть, и, кстати говоря, Марко Поло называл Россию неторговой страной. Для подобной власти большое значение имеет территориальный вопрос, поскольку ключевой проблемой существования всякого племени (нации) является вопрос ареала обитания. По своей природе она монархична. Это отцовская власть, государь здесь это Большой Отец. Отца, как известно, не выбирают, поэтому 1-й род власти недемократичен.

Власть, появление которой в основном было вызвано 2-й потребностью, это торговая власть, ее базой стали подразделения бойцов, нанимаемых для охраны торговых караванов и предприятий. По своей природе она демократична, во главе ее стояли выбранные воинским кругом атаманы (ханы, каганы и пр.). Это братская власть, не случайно то, что члены военно-торговых корпораций считали друг друга братьями, т. е. братией, братвой и пр. Данный род власти порождает олигархическое правление, государь здесь только лишь первый среди равных, т. е. Большой Брат. Это кочевая власть, территориальная проблема ее мало волнует, для нее имеют значение отдельные стратегические пункты, в частности рынки и торговые маршруты.

1-й род власти характерен для Москвы, 2-й род власти был присущ Новгороду, Киеву и Орде. Последнее утверждение читателю может показаться сомнительным, поскольку историческая наука постаралась внушить ему мысль об Орде как о некоей матрице автократической тирании, которая запечатлелась в московской монархии за 240 лет жесточайшего произвола. Увы, но сие расхожее мнение не согласуется с действительностью. Политические порядки Москвы ни в малейшей степени не исходят от Орды. Почему так?

Н.К. Арзютов в книге «Золотая Орда» характеризует золотоордынское государство как «державу купцов». По его словам: «Настоящим главой государства было купечество, торговая буржуазия. Купцом же являлся, говоря по существу, сам хан. Вся военная политика сводилась к тому, чтобы удержать в своих руках такие торговые магистрали, как с севера на юг – Волгу и с запада на восток – сухопутный»[66].

Русский монархизм не мог быть заимствован Московией от тюрок, чьи ханы являлись выборными военными начальниками. Как пишет Л.Н. Гумилев, «хана провозглашало войско. Это не были выборы в смысле демократии XX в.; парламентаризм и коррупция не нашли бы места в военной ставке и окружавших ее аилах. Обычно ханом становился потомок хана, но власть он получал лишь тогда, когда воины поднимали его на войлочной кошме и кликами выражали согласие подчиняться ему во время войны. А в мирное время господствовал обычай, которому покорялся сам хан, как и любой пастух, если он хотел сохранить голову на плечах»[67].

Вряд ли на становление московского великодержавия могли сильно повлиять и политические порядки Византии (Римской империи). Известно, что зачастую византийские императоры назначались по выбору Сената и при одобрении народа и армии. В Византии не существовало понятия об императорской фамилии, как не существовало и закона о престолонаследии. Византийская история полна примеров захвата власти лицами самого низкого происхождения, к примеру, Юстин был крестьянином из Македонии, а знаменитейший византийский законодатель и завоеватель Юстиниан – простым крестьянином из Иллирии, его детское имя было Управда[68].

Нельзя также утверждать, что великорусский монархизм ведет свое начало от шведских конунгов, если даже и предположить, что Рюрик был шведом. По утверждению Л.Н. Гумилева: «В IX в. в Скандинавии перенаселения не было, так как свободных фиордов и теперь много, хотя людей стало больше. Формация там была первобытнообщинная, и конунги являлись выборными племенными вождями (выделено мной. – К.П.)»[69].

Так вот. Иван IV Васильевич Грозный отказывал в «братстве» шведскому королю Густаву I Вазе именно из-за того, что тот являлся избранным королем. По той же причине он не признавал равным себе выборного польского короля Стефана Батория («Мы, смиренный Иоанн, царь и великий князь Всея Руси по Божию изволению, а не по многомятежному человеческому хотению»), а английскую королеву Елизавету I (называемую им «сестрой любителной, любной»)[70] попрекал: «…у тебя мимо тебя люди владеют, а не токмо люди, но и мужики торговые… А ты прибываешь в своем девическом чину, как есть пошлая девица».

Следует добавить, что по своему разумению о сути истинного аристократизма Иван Васильевич мало чем отличался от своего отца, Великого князя Василия III Ивановича. Так, в 1532 году императору Бабуру, основателю династии и государства Великих Моголов, потомку Тимура, было отказано в заключении договора о «дружбе и братстве». Отказ был сформулирован следующим образом: «В братстве к нему не приказал, потому что он (Василий III. –