Русь, собака, RU - [11]

Я объяснял, в чем проблема.

— А много народа будет на приеме? — не унимался тот.

— 500 человек.

— А вы будете говорить со сцены?

— Слава богу, нет.

— Ну так идите с самым обычным ремнем — в такой толпе на него решительно никто не обратит внимания!

В этом была вся британская идея формального костюма: костюм — всего лишь формальность. Ее следует соблюсти, чтобы приглашающим было приятно, но ей не следует уделять слишком много внимания, потому что не одежда определяет джентльмена. То есть мне тогда казалось, что именно в этом состоит британская идея. Кушак и бабочку — благородного мышиного цвета — я все же купил у «московских братьев» где-то на Риджент-стрит. («Серый цвет при вашей профессии идеален, — сказал продавец. — Зеленый — это на вечеринку к Элтону Джону»). Но с определением сути британского стиля, как выяснилось, поспешил. Этим летом я опять проехал по делам в Лондон и зашел пополнить коллекцию галстуков и рубашек на Джермин-стрит (к слову: они обходятся вдвое-втрое дешевле рубашек и галстуков от раскрученных брендов в Петербурге или Москве — при куда более высоком качестве кроя). И вот, болтая с менеджером New Lingwood, рассказал ему старую историю, связанную с попыткой купить кушак. Менеджер вдруг изменился в лице.

— Понимаете, Dmitry, вам все неправильно объяснили. Вы попали на неправильных людей. Джентльмену неважно, замечают ли его одежду в толпе. Джентльмен одевается безупречно, даже если его абсолютно никто не увидит…

Я на секунду застыл — это противоречило тому, что я представлял себе раньше — но потом обрадовался, что увидел рамки, в которые укладывается британский формальный стиль.

С одной стороны, достаточно обеспечить минимум, чтобы быть допущенным туда, куда без этого минимума не пускают. С другой стороны — нужно стремиться к той степени совершенства, какую тебе позволяют финансы. Будете в Лондоне, зайдите на Джермин-стрит, ей-ей. Посвященные знают, что незримо она делится на две части. Та, что ближе к Трафальгарской площади, — туристическая, пестрящая распродажами, исповедующая принцип минимума. А та, что ближе к Сент-Джеймс-стрит, и где все приличные имена пишутся через амперсант — Hildych Key, Harvey Hudson, Foster Sun — там вот место битвы за бескомпромиссное качество. А поскольку кое-кому все же придется порой идти на компромисс, мой вам совет: настоящим cummerbund все же не пренебрегите. Правда, он потребует идеальной подгонки рубашки, иначе ткань, выбиваясь наружу из-под кушака, испортит все впечатление. Так что и на рубашке тем более не экономьте: красивый пластрон — это то, что бросается в глаза, являясь, по большому счету, единственным украшением мужчины в tuxedo. Ну, не считая выглядывающего из нагрудного кармашка платка (я бы выбрал рисунок в горошек). И тогда вот это восхитительное чувство прямой спины, легкости в общении и игры на сцене большого театра придет само собой.

Дворец с подземным гаражом

У новейших русских, словно у северных соседей-протестантов (или же соседей-лютеран) входит в моду стиль simple. Такая, знаете ли, незатейливая простота. Продукт случайной связи гламура с железобетоном

В Москве я недавно завтракал в ресторане «Пушкин» со знакомым мультиком, как теперь называют мультимиллионеров. Если мы овсяную кашку с ягодами и вареньем, — «как в деревне у бабушки». Речь зашла об общем знакомом, просто миллионере. Я поинтересовался, насколько успешен у миллионера бизнес. Мультимиллионер махнул рукой:

— Ну, что-то капает. Вот, всем говорит, что купил яхту. А какая это яхта? Самая обычная лодка.

Язык наш — наш телевизор: изменения, произошедшие внутри закрытой группы, он делает достоянием всех. А внутри российского богатого класса входят в моду демонстративная скромность и даже естественность чувств; показной шик становится уделом тех, кто победнее. Ведь кто упакован в башмаки от A.Testoni (с прицелом на Santoni) и костюм Boss (с мечтою о Pal Zileri?) Наемный менеджер. Потому что владелец бизнеса ботинки носит, которые удобны, а костюмы шьет там, где привык.

Подобные изменения наблюдаются уже года три. Вот, скажем, раньше обитающие по модным загородным направлениям дамы имели привычку сообщать, что «дом надо обставлять мебелью только от Baxter», — и внимательно следить за реакцией собеседника. А теперь они со слезами на глазах показывают какую-нибудь советских времен ерунду, плюшевого мишку с оторванным ухом, купленного чуть не у бабушки на платформе «Удельная». Кто, спрашивается, из Mercedes CLS их выпустил на платформу? Однако ж факт: напоминание о детстве оказывается ценнее того, что они могут запросто затариться бриллиантами от de Grisogono.

То есть новейшие новые русские, конечно, по-прежнему считают, что следствием правильной жизни является покупка яхты, но яхту называют на английский манер лодкой, потому что неправильная жизнь — это когда покупаешь лодку, но выдаешь ее за яхту. Это как если обычную подругу выдаешь за фотомодель. Ведь совершенно другое дело — правда? — когда фотомодель представляешь друзьям обычной подругой.

И Роман Абрамович, надо полагать, как образцово следящий за общественными тенденциями человек, говорит в очень узком кругу: