Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1 - [43]
Унаследовав от бездетного Шварна его земли и собрав, таким образом, в своих руках все Галицкое княжество, за литовский трон Лев не боролся, и первые пять лет между ним и Тройденом был мир. Но два столь властолюбивых и агрессивных политика, чьи отношения к тому же подогревались неурегулированной проблемой Черной Руси, были обречены на столкновения. Первым перешел к решительным действиям Тройден. Захватив в апреле 1274 г. принадлежавший галицкому князю Дорогичин, он уничтожил большую часть населения города. Лев, умевший использовать в своих интересах татарскую силу, не замедлил с ответом. Призвав на помощь ордынцев и своих братьев — волынских князей Мстислава и Владимира, а также турово-пинских и смоленских князей, Лев вторгся в Черную Русь. Дорогичин был отбит, сожжена и разграблена предзамковая часть Новогрудка. В 1277 г. уже по инициативе темника Ногая Новогрудок вновь подвергся нападению объединенных татарских и галицких войск. Затем союзники попробовали двинуться дальше, однако в районе Гродно Тройден нанес им поражение. Вооруженные столкновения на границе между Литовским и Галицким княжествами продолжались с переменным успехом и в следующем году, но характер, а главное, результаты этих боев, свидетельствовали, что между враждующими сторонами установилось военно-стратегическое равновесие. Убедившись в невозможности разгромить своего противника, оба государя переключились на решение иных проблем.
Именно в эти годы, если согласиться с версией отдельных историков, князь Лев с помощью все того же Ногая овладел Киевской и, возможно, Переяславской землями. Своей столицей с 1272 г. князь сделал город, носивший его имя — Львов. Лишенный ранее (по требованию Бурундая) своих укреплений, город вновь обрел защитные сооружения, мощь которых постоянно усиливалась. В 1283 г. татары предприняли попытку овладеть Львовом, однако простояв под его стенами две недели, были вынуждены уйти ни с чем. О богатстве и величине города можно судить хотя бы на основании того факта, что в нем было тринадцать православных храмов, в том числе три армянских церкви, а также два католических костела. В межконфессиональных отношениях, в том числе и в собственной семье, галицкий повелитель придерживался принципов веротерпимости, в которых был воспитан при дворе своего отца Данилы. Жена князя Льва Констанция до конца своих дней оставалась католичкой (под ее патронатом доминиканцы построили во Львове свой монастырь и храм Иоанна Предтечи), а одна из их дочерей, Святослава, стала монахиней в католическом монастыре кларисок в Старом Сончи. Следует, однако, заметить, что в то время в Галицко-Волынском княжестве католиков было немного, их храмы вряд ли обладали привилегированным статусом, а какая-либо церковная организация католиков на землях юго-западной Руси отсутствовала.
Покровительство могущественного татарского темника сделало Льва Даниловича одним из самых сильных государей Центральной и Восточной Европы. Союза с ним искали враждовавшие между собой чешский король Пршемислав II Оттокар и Рудольф Габсбургский. В следующем десятилетии, умело используя, по выражению Л. Войтовича, вассально-союзные отношения с татарами, галицкий повелитель существенно раздвинул границы собственного княжества: присоединил к своим владениям Берегово, Хуст и некоторые иные земли в Закарпатье. Очевидно, Лев Данилович передал г. Берегово один из ранних гербов г. Львова, поэтому совпадение гербов этих двух украинских городов является далеко не случайным. В тот же период галицкий князь активно вмешивался во внутренние дела соседних государств. Он отнял у поляков Люблинскую землю и как близкий родственник польского правящего дома, принял, правда, без особого успеха, непосредственное участие в споре за престолонаследие в Польше. Оказывал Лев Данилович помощь и своему шурину — венгерскому королю Андрею III в войне с Австрией.
Однако за достигнутые успехи приходилось платить высокую цену: по требованию Ногая войска Галича неоднократно принимали участие в набегах ордынцев на Литву, Польшу и Венгрию. При этом тяжелые последствия имели не только походы, но и само появление татар в галицко-волынских землях. Направляясь в очередной набег на европейские страны, или возвращаясь из него, кочевники неизбежно проходили по территории карпатских княжеств, подвергая их такому же опустошению, как и неподвластные татарам земли. Признание верховной власти ордынских повелителей, очевидно, имело негативные последствия и лично для князя Льва. Вероятнее всего, именно признание сюзеренитета татарского, то есть нехристианского, владыки помешало ему стать королем. Напомним, что на своих официальных портретах князь изображен в королевской короне, однако никаких сведений о том, что процедура его коронации действительно имела место, до настоящего времени не найдено.
В конце 80-х годов XIII в. Лев Данилович предпринял попытку увеличить свои владения за счет уделов братьев. Некогда единое Галицко-Волынское княжество в тот период было фактически разделено на три части. Галич был полностью в руках Льва, а Волынское княжество разделялось на два удела: один со столицей во Владимире принадлежал сыну князя Василько Владимиру, а другой, со столицей в Луцке, — сыну короля Данилы Мстиславу. В конце 1288 г. после долгой болезни князь Владимир умер. Детей он не имел, а потому перед смертью завещал свой удел Мстиславу, проигнорировав при этом намеки князя Льва о том, что он тоже хотел бы получить часть волынских земель. Однако вступая в оставленное Владимиром наследство, князь Мстислав обнаружил, что в городах Берестье, Каменце и Вельске уже расположились гарнизоны сына Льва — Юрия. Прекрасно понимая, что в данной ситуации племянник является только исполнителем воли отца, Мстислав потребовал от брата объяснений, а также пригрозил, что вызовет на помощь татар. Понимая, что Мстислав настроен решительно, Лев, по словам С. М. Соловьева, передал сыну: «Ступай вон из города, не погуби земли: брат послал за татарами; если же не пойдешь, то я сам буду помогать брату на тебя и отрешу тебя от наследства». Инцидент был исчерпан — войска Юрия покинули города. Трудно сказать, чего было больше в словах Льва, адресованных сыну: лицемерия или искреннего возмущения, но нельзя не отметить, что фактически обладая указанными городами и имея собственные влиятельные связи с татарами, галицкий князь не пошел на братоубийственную войну, не стал «губить» родную землю.
