Румпельштильцхен - [75]

— Алло? — устало сказал я.

— Мэттью, это опять я, — заговорил Блум. — Мы нашли Маршалла, по крайней мере, нам теперь известна радиостанция, где он работает. Это маленькая станция в Валдосте, транслирует в основном рок-музыку. Я разговаривал с тамошним менеджером, его зовут Ральф Слейтер, так вот, он рассказал мне, что Маршалл в прошлую пятницу взял себе недельный отпуск, и сразу же после своей передачи — он у них там ведет утреннюю программу с 9 до 12 часов — так вот, сразу же, лишь только окончив работу в эфире, он уехал. Сказал, правда, что отправляется на рыбалку, на Рифы. И он все еще не вернулся.

— Но возможно…

— Но ведь уж утром-то сегодня он должен был уже возвратиться, — перебил меня Блум. — И отсюда вытекает вопрос: где же, черт возьми, он до сих пор шляется?

Я не смог вырваться к Блуму раньше, чем в два часа дня, потому что к тому времени, как я появился у себя в офисе, там для меня набралось уже около трех дюжин звонков, и кроме того, двое клиентов ждали меня в приемной. Потом еще позвонил Эйб Поллок и пригласил отобедать с ним в виде компенсации за то, что он до сих пор еще не представил мне тех винных цифр, а также пообещал, что самое позднее завтра они у меня будут, и он приложит все усилия к тому, чтобы вытрясти их наконец из своего клиента. После обеда мне позвонила Джоанна, которая сообщила, что сегодня утром она случайно ушла в школу без денег, и что именно сегодня ей нужно заплатить за ежегодник, так как сегодня уже крайний срок, в связи с чем не мог ли я передать ей с кем-нибудь чек на двенадцать долларов пятьдесят центов. Я выписал чек и попросил Синтию отвезти его; после чего я связался с Фрэнком по селектору и сказал ему, что сегодня во второй половине дня я никак не смогу встретиться с ним и с Карлом, потому что мне позвонил Блум и он хочет, чтобы я прослушал магнитофонную запись допроса Двейна Миллера. Фрэнк же в свою очередь поинтересовался у меня, с каких это пор я начал работать на полицейский департамент Калусы.

Мы слушали кассету с записью, сидя у Блума в кабинете.

Блум рассказал мне, что Миллер явился к ним добровольно, после того, как им наконец удалось дозвониться к нему домой в Манакаву. Миллер заявил, что он вместе с друзьями был на рыбалке, уехав туда на рассвете в субботу, и приехал домой только вчера поздно-поздно вечером. Он ничего не знал о смерти внучки, до тех пор, пока детектив Кенион не сказал ему об этом во время телефонного разговора. Казалось, что он был раздражен, что Кениг — а не он — занимался всей организацией похорон. Но к моему удивлению, не смотря на свой обычно достаточно сварливый характер и на то, что он был чрезмерно недоволен тем, что Кениг сосредоточил все в своих руках, в то время как сам Миллер считал, что все это было его дедовским долгом, он все же сказал Блуму, что не станет возражать против того, чтобы весь разговор с ним был бы записан на магнитофон; на данном этапе его заботило только одно — чтобы поскорее нашли того негодяя, виновного в смерти Викки и Элисон. Запись начиналась с того, что кто-то, предположительно Блум, подув в микрофон монотонно произнес: «Проба раз, два, три, четыре», после чего раздался щелчок, наступила пауза, затем снова послышался щелчок и голос Блума сказал: «Производится запись вопросов, задаваемых мистеру Двейну Миллеру и его ответов на вышеуказанные вопросы, запись сделана двадцать первого января, в десять часов пятнадцать минут утра в Отделе общественной безопасности департамента полиции города Калуса штат Флорида. Вопросы мистеру Миллеру задает детектив Моррис Блум в присутствии детектива Питера Кениона». Наступила вторая пауза, после которой Блум вновь по полной программе завел свое извечное «Миранда-Эскобедо» и вытянул из Миллера подтверждение тому, что, да, она желает отвечать на задаваемые полицией вопросы в отсутствие своего адвоката. Начался сам допрос:

— Мистер Миллер, до того как я включил магнитофон вы сказали мне о том, что вы с раннего утра в субботу до позднего вечера вчера, то есть до ночи с воскресенья на понедельник, находились на рыбалке. Вы можете сказать мне, во сколько вы ушли из дома в субботу?

— За мной заехали без четверти пять утра.

— Значит, в четыре часа сорок пять минут утра в субботу, девятнадцатого января, правильно?

— Да.

— И когда вы возвратились домой?

— Примерно в два часа ночи.

— В два часа утра сегодня? В понедельник двадцать первого числа?

— Да.

— Было ли вам известно во время вашей поездки, что ваша внучка Элисон Кениг…

— Нет, я не знал об этом.

— Что она была найдена мертвой вечером в пятницу?

— Нет, я об этом ничего не знал. Если бы я об этом знал, то никуда бы тогда не поехал. Я лишь просто поехал немного развеяться после смерти Викки.

— Вы были в лодке все это время?

— Да.

— А радио у вас в лодке было?

— Да, радио у нас было, но мы его не включали за ненадобностью. Погода и так была замечательной, и нам не было нужды слушать прогноз погоды или еще что-нибудь.

— А кто еще был там вместе с вами?

— Стен Хоппер, хозяин лодки, и еще Дик Олдхэм.

— Значит, вас было только трое.

— Да, это так.

— А кому-нибудь из ваших знакомых было известно о смерти вашей внучки?