Руки оторву! - [26]
Петр скомандовал:
– Всем, кто с ночных дел вернулся, спать в возах, сегодня полперехода сделаем – отдохнуть бойцам надо! – И уже потише, только мне: – А нам с тобой в седлах дремать придется: для большаков телегу еще не придумали. Ничо, через четыре часа большой привал сделаем!
Рядом пристроился на сугакской косматой лошаденке Сергий; поздоровался и сказал, косясь веселым взглядом на Жеребцова:
– Мы тут тебе, Василий, кровать на колесах изладили из пустых повозок, иди отдохни!
– О, как! – удивился Петр. – А куда поклажу с «кровати» дели?
– Дак ить жреть войско-то каждый день. И не помалу, – ответил Сергий, – от площадки-то и освобождаются. Хозяин, ты как снимешь железа, мне отдай, я их в кузню снесу.
Через несколько минут я с наслаждением снял доспехи с себя и Ассама, умылся и завалился на волчьи и медвежьи шкуры, от солнца мое ложе защищал полог из моей палатки, и ничто не помешало мне смежить веки и уснуть. Последняя мысль в этом мире была такая: «Не ошибся я в выборе спутников: что Сергий, что Гриша – молодцы! Надо будет им по приезде премию выписать!»
Невидимый лектор забубнил: «И Православная, и Римско-Католическая церкви считают только себя «единой святой, кафолической (соборной) и апостольской Церковью» (Никео-Цареградский Символ веры).
Официальное отношение Римско-Католической Церкви к Восточным (Ортодоксальным) церквям, не состоящим с ней в общении, включая поместные православные церкви, выражено в Декрете Второго Ватиканского собора «Unitatis redintegratio»[41]:
«Немалое число общин отделилось от полного общения с Католической Церковью, иногда не без вины людей: и с той и с другой стороны. Однако тех, кто рождается ныне в таких Общинах и исполняется веры во Христа, нельзя обвинять в грехе разделения, и Католическая Церковь приемлет их с братским уважением и любовью. Ибо те, кто верует во Христа и должным образом принял крещение, находятся в известном общении с Католической Церковью, пусть даже неполном… Тем не менее, оправдавшись верой в крещении, они сочетаются Христу и, следовательно, по праву носят имя христиан, а чада Католической Церкви с полным основанием признают их братьями в Господе».
Официальное отношение Русской Православной церкви к Римско-Католической Церкви выражено в документе «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию».
«Диалог с Римско-Католической Церковью строился и должен строиться в будущем с учетом того основополагающего факта, что она является Церковью, в которой сохраняется апостольское преемство рукоположений. В то же время представляется необходимым принимать во внимание характер развития вероучительных основ и этоса РКЦ, нередко шедшего вразрез с Преданием и духовным опытом Древней Церкви».
Основные расхождения в догматике.
Триадологические:
Православие не принимает католическую формулировку Никео-Константинопольского Символа веры с филиокве, где речь идет об исхождении Духа Святого не только от Отца, но и от Сына (лат. filioque).
Православие исповедует два различных образа бытия Святой Троицы: бытие Трех Лиц в Сущности и Их проявление в энергии. Римо-католики, как и Варлаам Калабрийский (противник св. Григория Паламы), считают энергию Троицы тварной (временно сотворенной): купина, слава, свет и огненные языки Пятидесятницы полагаются ими тварными символами, которые, однажды зародившись, затем перестают существовать.
Западная Церковь считает благодать следствием Божественной Причины, подобным акту творения, и их влияние постоянно проистекает в материальный мир.
Святой Дух в римо-католицизме трактуется как любовь (связь) между Отцом и Сыном, между Богом и людьми, в то время как в Православии любовь есть общая энергия всех Трех Лиц Святой Троицы, иначе Святой Дух терял бы ипостасный облик при Его отождествлении с любовью.
Мариологические:
Православие отвергает догмат о непорочном зачатии Девы Марии.
В католицизме значение догмата имеет гипотеза о непосредственном творении душ Богом, что служит опорой для догмата о непорочном зачатии.
Православие отвергает также католический догмат о телесном вознесении Богородицы.
Прочие:
Православие признает Вселенскими семь Соборов, прошедших до великой схизмы, католицизм признает Вселенскими двадцать один Собор, в том числе проходившие после великой схизмы[42].
Православие отвергает догмат о непогрешимости (безошибочности) папы римского и его главенство над всеми христианами.
Православие не принимает учение о чистилище, а также учение о «сверхдолжных заслугах святых».
Существующее в православии учение о мытарствах отсутствует в католицизме.
Теория догматического развития, сформулированная кардиналом Ньюменом, воспринята официальным учением Римско-Католической Церкви. В православном богословии проблема догматического развития никогда не играла той ключевой роли, которую она приобрела в католическом богословии с середины XIX века. Догматическое развитие начало обсуждаться в православной среде в связи с новыми догматами I Ватиканского собора. Некоторые православные авторы считают приемлемым «догматическое развитие» в смысле все более точного словесного определения догмата и все более точного выражения в слове познанной Истины.
Пить надо меньше!Эту простую истину молодой москвич Владимир испытал на собственной шкуре. Семидневный загул в компании закадычного друга закончился для Владимира… попаданием в древнерусский город Славен. Едва придя в себя после тяжелого похмелья, Владимир сразу окунулся в вихрь головокружительных приключений. Тем более, как выяснилось, он очень неплох в кулачном бою. По крайней мере, славенский воевода Осетр оценил это умение по достоинству. Странному пришельцу из нашего мира не хватало лишь некоторых боевых навыков.
Что такое сказка? Это история. История, полная необычного, ужасного и чудесного, заставляющая птицу вашей фантазии расправить крылья и приготовится к полету длиною в одну повесть и… чуть дальше. Потому что, несмотря на все чудеса и небывалые несуразности, сказка несет в себе смысл. Такой старый и знакомый. Несет через века и такие же, но уже забытые, истории. И пусть иногда она бывает страшной, я считаю, что главное, что она должна нести в себе — это крупицу счастья. Настоящего, когда ты сопереживаешь героям и иногда улыбаешься, но сам не знаешь — почему… Я не говорю, что написал хорошую историю, слишком мало опыта.
Что делать человеку, причастному к уничтожению мира, в котором он жил? Тем более не хотевшему причинять кому либо страдания… Произведение о том, как два друга находят вход в древние немецкие подземелья. И весёлые поиски сокровищ перерастают в нечто кровавое. Первая часть романа «Крик в потерне». .
Два друга, два разных пути в незнакомом, странном мире. Одному суждено стать скандинавом, другому славянином – так было и в ролевой игре, в которую они играли дома, на Земле. Но только ли одни они являются реконструкторами в этой новой реальности? И как устроен этот мир? Об этом и многом другом – в заглавном произведении сборника «Реконструкторы», написанном на стыке социальной, космогонической фантастики и стимпанка.Помимо соавторской повести, в сборник вошли по три рассказа (в авторской версии) Ильи Тё («Аврора, жди меня, я иду», «Трубка мира» и «Баллистика Талиона») и Андрея Скоробогатова («Их нет», «Седые небеса Мансипала», «Игрушка на снегу»).
Как вышло, что в XIX веке Россия навсегда лишилась своих земель в Северной Америке? Что это, просчет царской дипломатии или тайна, которую успешно держали «забытой» на протяжении сотни лет? Наши современники Дмитрий и Марго ведут это почти детективное расследование. Головокружительный сюжет в лучших традициях авантюрного, исторического романа, яркие образы, умение автора передать неповторимую атмосферу и аромат далекой эпохи — всё это поможет вам шагнуть в эпоху последних лет царствования императрицы Екатерины II.
Этот сюжет я сочинил в девятом классе! Тогда это была повесть, а герой был школьником и его звали Леонид. Повесть называлась «Лёнька и Цезарь». Но через 32 года героя стали звать Иваном и он стал студентом. Идеи не умирают они живут даже через 32 года!
1812 год, Россия. Французская армия вот-вот будет в Москве. Спасая раненого жениха, русского офицера Алексея Рощина, самоотверженная дворянка Ирина Симеонова тайными тропами везет его в свое лесное имение. Благодарный за спасение, Рощин надевает страстно обнимающей его девушке фамильное кольцо. Но что это? Под рогожей с офицером оказалась не Ирина, а незнакомка, назвавшаяся кузиной Жюли… Конфуз. Правда, Жюли невероятно бойка, ее острый язычок и смелость помогают беглецам уйти от французов. Но откуда она взялась и почему ее горячие объятья так волнуют чужого жениха?..