Рука в руке - [6]

— Если бы в Голландии выращивали быков для корриды, возможно, я бы женился на голландке, — парировал Виржиль так же шутливо. — А дети… Конечно, кошка не родит канарейку.

Руис встал на колени перед столиком, чтобы открыть шампанское, и внезапно Рафаэль увидела его таким, каким он был на арене: склонившимся над поверженным быком. На какое-то мгновение внутри проскользнуло незнакомое чувство легкого головокружения. Юноша переоделся, теперь на нем были белые брюки, рубашка и мокасины. У него были широкие плечи и красивые, изящные пальцы. Она вспомнила шпагу, смерть быка и вновь почувствовала смущение. Девушка продолжала разглядывать его, когда он внезапно поднял глаза. Девушке показалось, что молодой человек все еще сердится на нее, и она постаралась улыбнуться.

— Хотите шампанского, мадам? — спросил Руис вежливо и слегка равнодушно.

Жослин повернулся к нему:

— Ее зовут Рафаэль, Руис.

— Я жду, пока девушка даст согласие называть ее по имени, — вежливо ответил Руис.

Юноша поднялся и передал бокал ей первой. Затем Руис налил шампанское остальным. Рафаэль отметила его очень высокий рост.

— Ты не пьешь? — ласково спросила Мария. Руис взял у нее бокал и слегка коснулся губами напитка, просто желая доставить матери удовольствие.

— Он не пьет и упрекает, что пьем мы, — сказал Виржиль.

Мария хитро улыбнулась, Жослин также, сказав:

— Ты выставишь на посмешище испанцев и не только их, если будешь продолжать так драться.

— Кого же еще? — мягко спросил Руис.

— Ладно, только испанцев. Виржиль, вчера я не узнал твоего сына. Он совсем не похож на того мальчика, который шесть лет назад гарцевал от рассвета до заката по полям Васкесов, распугивая коров. Теперь этот крепкий юноша способен опередить не только всех Васкесов, но и повергнуть ниц быков Викторино, Домека и Миура.

Фраза вызвала одобрение у Марии и Виржиля, и они засмеялись. Постепенно Руис присоединился к общему веселью. Жослин хотел, чтобы молодой человек немного расслабился, поэтому он усадил его на диванчике возле Рафаэль. От Руиса пахло мылом и шампунем. Пользуясь шумом, девушка повернулась к нему и сказала:

— Извините меня за неловкость, Руис. Вы правда вызвали мое искреннее восхищение.

Юноша улыбнулся и положил руку ей на плечо.

Мария и Виржиль чрезмерно гордились сыном, хотя старались не показывать этого. Фотографии, покрывавшие стены зала, говорили сами за себя. Мария с трепетом и беспокойством рассматривала сцены боев своего младшего сына.

— А как поживает Мигель? — спросил Жослин, снова беря бокал в руку.

— Я верю в его успехи, — сказал Виржиль, ни на кого не глядя. — Он работает в административной партии, а ты знаешь, как все стало сложно в последнее время. Он ведет там бухгалтерский учет, но продолжает участвовать в выращивании быков, они ему все-таки небезразличны. Он будет здесь к ужину, очень хотел тебя увидеть. Почему ты так редко бываешь у нас?

Виржиль сменил тему разговора, и Жослин больше не решился заговорить о Мигеле. Семья Васкесов была для него близкой и дорогой, он знал все ее темные стороны и запретные темы. Жослин редко видел Мигеля. В отличие от других детей Виржиля, этот парень не только не любил быков, но и боялся, поэтому выбрал себе другую стезю. Но он боялся и жизни вообще, поэтому, получив все возможные дипломы, так и не решился искать работу в другом месте, обосновавшись на предприятии отца, несмотря на то, что тому тяжело было ежедневно видеть своего «неудавшегося» сына. Виржиль смирился с этим ради Марии, которая очень любила всех своих сыновей. Что касается Пабло, то он уже давно занимался выращиванием быков для корриды, женился на хорошенькой испанке, родившей ему кучу крикливых ребятишек. Он часто приезжал в Камарг; им гордились, ему всегда были рады.

Жослину все это было известно, как, впрочем, и многое другое, ибо они были знакомы с Виржилем еще со школы в Арле, где вместе учились. С тех пор их дружба не прерывалась. Их связывала обоюдная симпатия, и Жослин часто сбегал к Виржилю, будто искал поддержки у старшего брата. Именно Виржиль открыл Жослину глаза на чудеса Камарга, где издавна выращивали быков. Они всюду бывали вместе. Виржиль заходил в самую гущу стада, играя роль пастуха и объясняя испуганному Жослину разницу между испанскими боевыми быками с тупыми рогами и быками из Камарга, у которых рога были в виде лиры и требовали меньшего ухода, по мнению Виржиля. Он крепко держал за руку Жослина, пробираясь по местным болотам, по ночам звал его смотреть на звезды и рассказывал о них, играл на гитаре и пел, хотя и фальшиво.

Так прошли в Арле три года, пока отец Жослина не получил место в Париже, куда им пришлось переехать. Но у мальчика навсегда осталась любовь к природе, Провансу и миру, в котором они там жили. Друзья дали друг другу обещание, которое сдержали. Виржиль устроился, как хотел: он воплотил в жизнь свою любовь к быкам и корриде, обзавелся хозяйством, женился и родил детей. Жослин присутствовал на каждом важном событии его жизни: выпуске нового вида быков, рождении каждого из его сыновей. Все сорок лет их дружбы. Всякий раз он восхищался красотой природы этого края и поразительным и сложным миром его старого друга.