Рука Сфинкса - [62]

– Все эти люди ведут себя нежно и ласково, пока ты не скажешь им: «Спасибо, нет». И тогда в ход идут ножи, – проворчала Эдит.

– По крайней мере, теперь мы знаем, что разговорами отсюда не выбраться, – сказал Сенлин.

– Мне кажется, они что-то затевают, – проговорила Волета. – Не могу понять ни слова из того, что они говорят, но, похоже, ходы собирают экспедицию. У ворот стоит очередь из пустых повозок.

– Корабль, – сказал Сенлин. – Вот почему он оставил нас здесь. Марат в курсе, что мы прибыли на корабле. Они собираются его обобрать. Адам, Ирен – они не знают, что им угрожает.

– Мы должны добраться до корабля раньше ходов, – решила Эдит. Она начала собирать постель. – Используем простыни для маскировки.

– Они сразу вас заметят, – возразила Волета. – Вот почему я принесла веревку.

– И что, по-твоему, мы должны делать с веревкой?

– Протиснетесь через решетку и спу́ститесь.

– Не сходи с ума, Волета. Мы на высоте пяти-шести этажей. Даже если мы начнем спускаться, по одну сторону от нас будут только прутья клетки, а по другую – пустое пространство, – сказал Сенлин. – Нас заметят в одночасье.

– Вот почему я спланировала диверсию, – сказала Волета, вновь кутаясь в плащ. – Вы двое выскользнете через прутья, и мы встретимся на корабле.

– Мы не оставим тебя в зоопарке, полном вооруженных ходов. Ты пойдешь с нами. Просто нам надо быть осторожными.

– Не получится, капитан. Кроме того, если вы и впрямь беспокоитесь обо мне, я буду в большей безопасности одна. Я окажусь на деревьях, на полпути к кораблю, когда догорит фитиль.

Сенлин моргнул:

– Какой еще фитиль?

Глава одиннадцатая

Если жизнь на побережье научила меня чему-то, так это тому, что каждый корабль в море хочет утонуть. Только безумие команды и выдержка командира удерживают корабль от крушения. «Каменное облако» ничем не отличается. Если он взлетит, то исключительно по нашей воле. Будучи предоставленным самому себе, он утонет.

Судовой журнал «Каменного облака», капитан Том Мадд

«Каменное облако» поднялось, как слон, встающий с коленей. Адам и Ирен поспешили переместить мешки с песком на палубе, чтобы выровнять корабль. Новый такелаж завывал, натягиваясь. Когда жар из топки наполнил воздуховод в первый раз, тот затрещал, как сок в горящих дровах. Но, несмотря на жуткие звуки, ничего не сломалось и не загорелось. Корабль был бесформенной небезопасной тенью самого себя, но Адам не сомневался, что он полетит. Сейчас им требовалось только возвращение капитана, старпома и Волеты.

Как только корабль выровнялся, оба рухнули от изнеможения. Ирен, покрытая песком и угольной пылью, сидящая на корточках, выглядела огромной жабой. Адам растянулся на лесенке полубака с идиотской улыбкой на лице. Тяжелая работа по поднятию воздуховода и прилаживанию хомута отвлекла их от голода и усталости, но теперь, когда они наслаждались успехом, неприятные чувства вернулись.

Ни один из них не заикнулся о том, что команду могли задержать или они могли вернуться без провизии или вообще не вернуться. Такие размышления были бессмысленны, хоть и напрашивались сами собой.

– Как мы собираемся вытащить корабль? – спросила Ирен. – Нас занесло сюда ветром, но в обратную сторону он не дует.

– Я думал об этом, – сказал Адам, потирая единственный глаз, который после этого лишь сделался еще изможденнее. – Бьюсь об заклад, раньше корабли вытаскивали из порта с помощью лошадиных упряжек.

– Или автофургонов.

– Возможно. – На самом деле не имело значения, как воздухоплаватели прошлого маневрировали кораблями. У них с Ирен не было выбора, кроме как отбуксировать корабль по длинному туннелю самостоятельно. Он вообразил себя и ее с уздечками во рту и шорами на глазах. От этой мысли он рассмеялся, хотя и не нашел ее особенно смешной. – Кажется, лошади – это мы.

– Хватит о лошадях. Я умираю с голоду.

Адам никогда раньше не ассоциировал лошадей с ужином, но он предполагал, что еще один день голода превратит весь мир в меню.

– Интересно, каков на вкус паукоед. Бьюсь об заклад, он…

Его прервал глухой удар, как будто где-то далеко хлопнули дверью.

Забыв про изнеможение, Адам бросился к недавно отремонтированному ограждению борта, обращенному к сумеречному лесу.

– Это был взрыв, – сказал он, а затем прислушался, ожидая продолжения.

Новые взрывы означали бы сопротивление, ответный удар, битву, но какой из этого следовал вывод? Короткая схватка? Несчастный случай? Казнь? Тишина скелетоподобных деревьев казалась такой же угрожающей, как и приглушенный грохот.

– Она как мотылек, – пробормотал он. – Вечно летит на огонь.

Ирен знала, о чем он думает.

– Держу пари, когда она вернется, то опять соберется уйти.

– Ммм. – Адам медленно повернулся к амазонке, посмотрел на нее в упор. – В следующий раз мы позаботимся о том, чтобы оставаться и беспокоиться пришлось ей.

– Это справедливо. – Ирен намотала тяжелую веревку на руку. – В следующий раз мы будем мотыльками. – Она протянула ему конец. – А сейчас пришла пора стать лошадьми.

Ожидание взрыва не подготовило их к взрыву как таковому.

Волета пообещала, что речь идет всего лишь о бочонке с порохом. Маленьком бочонке, который стоял в углу клетки на третьем уровне, на другой стороне атриума от них, но переживать не надо, потому что он малюсенький, а клетка пустая, если не считать кое-каких книг. Эдит возражала, говоря, что у Волеты нет опыта в измерении пороха, а это наука точная, особенно для тех, кто дорожит пальцами. Волета парировала, дескать, она несколько раз помогала Ирен заряжать гарпунную пушку и доказательством ее мастерства служит то, что все десять пальцев на месте. Это никоим образом не успокоило Эдит, и она продолжила расспрашивать Волету о фитиле – ведь в фитилях-то она уж точно не разбиралась. Волета ответила, что уже зажгла свечной фитиль и сию минуту пламя по нему приближается к отверстию в бочонке. Когда Сенлин спросил, сколько у них осталось времени, Волета уклончиво пожала плечами: «Ну, может быть, дюйм?»