Рука Оберона - [8]

Позже по Козырю со мной связался Рэндом и известил, что Брэнд очнулся и спрашивал меня. С помощью Рэндома я вернулся в Янтарь. Сходил проведать Брэнда. Вот тогда я и узнал суть борьбы за власть, что кипела вокруг меня, и ее участников. История Брэнда плюс то, о чем рассказал Билл на тени Земля, придали наконец хоть какой-то смысл и связность событиям последних лет. Еще Брэнд рассказал о природе опасности, с которой мы столкнулись.

На следующий день я не делал ничего, под предлогом подготовки к визиту в Тир-на Ног’т, а на самом деле хотел просто прикупить немножко времени для выздоровления. Но слово дано, и его надо выполнять. Ночью я совершил путешествие в город в небесах, собрав по дороге сумбурную коллекцию знаков и знамений, быть может, ни о чем и не возвещающих, и отхватив необычную механическую руку у призрака моего брата Бенедикта.

Вернувшись с экскурсии по высшим сферам, я позавтракал с Рэндомом и Ганелоном перед тем, как отправиться домой через Колвир. Едва заметно сбивая с толку, тропа стала изменяться. Казалось, будто мы шли сквозь Тень — почти нереальный подвиг возле Янтаря. Когда мы убедились в искажениях тропы, то попытались изменить курс, но ни Рэндом, ни я не сумели повлиять на меняющийся расклад. Примерно тогда и появилась единорог. Казалось, она хотела, чтобы мы следовали за нею. Что мы и сделали.

Она провела нас через калейдоскопический ряд изменений, пока в конце концов мы не прибыли туда, где единорог решила нас покинуть. И вот, опираясь на все события, кувыркающиеся в моей памяти, разум мой двинулся по границе понимания, пробивая путь вперед, к словам, которые только что произнес Рэндом. Я почувствовал, что вновь на чуть-чуть опередил его. Надолго ли, не знаю, но я сообразил раньше, где видел работу той руки, что исполнила разорванный Козырь.

Впадая в меланхолию, Брэнд принимался рисовать, и излюбленная его техника пришла на ум, пока я припоминал холст за холстом, которые он покрывал светом или тенью. Плюс к тому, предпринятая им пару лет назад кампания по сбору описаний и воспоминаний о Мартине среди всех, кто его знал. Но раз Рэндом не признал брэндовского стиля, я прикинул, сколько пройдет времени, пока он додумается; в то время как я, похоже, уже додумался, зачем Брэнд собирал всю эту информацию. Даже если его рука и не сама держала клинок, Брэнд приложил ее к этому делу. Я достаточно хорошо знал Рэндома, чтобы понимать, что обещание он выполнит. Он попытается убить Брэнда, как только увидит связь того с событиями. И это повлечет за собой кучу проблем.

И тот факт, что Брэнд, вероятно, спас мне жизнь, не значит ничего. Я решил, что расквитался с ним, вытащив его из той проклятой башни. Нет. Не моральные обязательства и не чувствительность заставили меня вводить Рэндома в заблуждение или придерживать информацию. Лишь голый, бездушный факт: Брэнд был мне нужен. Он позаботился об этом. Причина для его выгораживания была не более альтруистической, чем у самого Брэнда, когда он выуживал меня из озера. Он владел кое-чем, в чем я нуждался: информацией. Он сообразил это сразу и отмерил только нужную дозу — жизнь обязывает.

— Сходство есть, — сказал я Рэндому, — и ты вполне можешь оказаться прав в предположении, что здесь случилось.

— Конечно, прав.

— И эта карта была разорвана, — сказал я.

— Очевидно. Я не…

— Значит, по Козырю он не прошел. Следовательно, человек, который сделал это, вышел на контакт, но уговорить на встречу не сумел.

— Ну, и? Контакт все равно развивался до точки достаточной устойчивости и близкого присутствия, чтобы нападавший сумел пырнуть Мартина. Кроме того, он мог создать ментальный замок и удерживать Мартина, пока тот истекал кровью. У малыша, должно быть, не так много опыта в обращении с Козырями.

— Может — да, может — нет, — сказал я. — Лльюилл или Мойре могут рассказать нам, как много он знает о Козырях. Но вот к чему я клоню: была ли возможность прервать контакт до смерти Мартина? Если он унаследовал твою способность к регенерации, он мог и выжить.

— Мог? Мне не нужны догадки! Мне нужны ответы!

Мысленно я попытался восстановить равновесие. Я полагал, что знаю нечто, чего не знает Рэндом, но и мой источник был не из лучших. К тому же я хотел пока не устраивать шороха вокруг этой информации, потому что у меня не было случая обсудить все с Бенедиктом. С другой стороны, Мартин был сыном Рэндома, а я хотел отвлечь внимание последнего от Брэнда.

— Рэндом, у меня кое-что есть, — сказал я.

— Что?

— Сразу после того, как пырнули Брэнда, — сказал я, — мы все вместе беседовали в гостиной, и помнишь, когда беседа свернула к Мартину?

— Да. И ничего нового не всплыло.

— У меня было что сказать в тот раз, но я удержался, потому что там присутствовали все. А я хотел продолжить частную беседу с заинтересованной стороной.

— С кем?

— С Бенедиктом.

— Бенедиктом? Ему-то что до Мартина?

— Не знаю. Вот поэтому я и хотел придержать информацию вплоть до выяснения. К тому же мой источник информации оказался несколько нервическим.

— Продолжай.

— Дара. Бенедикт мгновенно сходит с ума, стоит мне упомянуть ее имя, но многое, что она мне говорила, оказывалось правдой… например, путешествие Джулиэна и Джерарда по черной дороге, их ранение, остановка в Авалоне. Бенедикт признал, что все так и было.