Рука Москвы - [120]

Генералы провели совещание по-военному быстро. На долгие разговоры времени не было. О главном не говорили. О главном думали. Каждый про себя. При всей своей ошеломляющей неожиданности появление изделия «ФЗУД» в гробу было предсказано генералом Голубковым в ту штормовую ночь, когда мы с ним любовались панорамой таллинского порта. Это и был тот самый очень сильный и абсолютно надежный ход, который изменит русло истории, как направленный взрыв изменяет русло реки. Кто сделал этот ход? Ответа на этот вопрос не было. Был только сам вопрос. Он присутствовал в атмосфере кабинета, как дым от сигарет «Ява», которые смолил генерал Голубков, обсуждая с Кейтом планы на завтра.

Кейту предстояло дать новые директивы своим офицерам. Все мобильные группы «Эста» должны быть срочно переброшены в Таллин, ночью им предстояло провести аресты по спискам, обнаруженным в сейфе Янсена, а утром сосредоточиться в местах возможных столкновений антифашистских пикетов с патриотической общественностью Таллина и предотвратить провокации.

Еще из госпиталя Кейт связался с главным военным прокурором, приказал задержать начальника службы безопасности Национально-патриотического союза по подозрению в причастности к убийству двух эстонских солдат и доставить его на гарнизонную губу. Он мог знать об изделии «ФЗУД». К концу совещания Кейту доложили, что его приказ выполнен. Он решил немедленно допросить задержанного. Я попросил разрешения присутствовать при допросе. Кейт энергично воспротивился. Это было против всех правил. Генерал Голубков поддержал мою просьбу. Кейт в конце концов уступил, так как один черт все происходящее не укладывалось ни в какие правила.

Допрос, проведенный генерал-лейтенантом, не дал ничего. Начальник службы безопасности твердил, что ни о каких взрывных устройствах он ничего не знает. И держался при этом очень нагло, чувствуя себя защищенным законами демократической Эстонии. Возможно, поэтому Кейт разрешил мне недолго поговорить с ним наедине.

Я говорил с ним тридцать минут. В начале разговора он обмочился, а к концу у него расстроился желудок. Он был со мной откровенным. Рассказал много интересного. В частности, для чего нужны были показания Боцмана о том, что все мы прибыли в Эстонию с заданием провести крупномасштабный террористический акт. Потому что нас самих после этого акта допросить будет нельзя, мертвые безгласны.

В этом признании содержался намек на фугас. Но о самом фугасе он ничего не знал. И когда я говорю «не знал», это и значит не знал. Но зато он знал нечто такое, от чего генерал Голубков, когда я ему об этом доложил, вжал голову в плечи и начал ожесточенно чесать репу. Эта информация касалась деятельности эстонской агентуры в расположении 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии.

Еще в конце января в поле зрения Управления ФСБ по Псковской области попал гражданин Эстонии Петр Калачев, 1975 года рождения, житель Тарту. Прибыв в Псков для осуществления торгово-посреднической деятельности, он начал очень активно завязывать знакомства с молодыми офицерами 76-й воздушно-десантной дивизии. Это ему легко удавалось, так как человеком он был общительным и всегда при деньгах. Было установлено, что он является агентом отдела Джи-2 Главного штаба Минобороны Эстонии и должен с помощью завербованных им офицеров дивизии подготовить фальсифицированные документы, из которых было бы ясно, что дивизия поднята по боевой тревоге и получила приказ десантироваться в Эстонии. Эти документы, переданные в Брюссель, вынудили бы НАТО объявить Эстонию членом Североатлантического союза со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В период разработки агента Калачева фээсбэшники усомнились, что такое ответственное задание дано человеку молодому, по складу характера легкомысленному и мало подготовленному для серьезной агентурной работы. Поэтому к Калачеву был подведен наш контрразведчик, он перевел операцию на себя, и в ФСБ были уверены, что с этой стороны никаких неожиданностей не последует. Но они недооценили профессионализма бывшего полковника КГБ Юргена Янсена.

Засылка агента Калачева была лишь прикрытием, операцией отвлечения. На самом деле документы готовил совсем другой агент. Его имени начальник службы безопасности не знал. И когда я говорю «не знал», это и означает не знал.

Это была очень неприятная новость. Я предложил Голубкову немедленно связаться с ФСБ, но он только рукой махнул. Если они просрали настоящего агента, что они смогут сделать за одну ночь? Эти документы уже наверняка в Брюсселе или будут там с часу на час.

Как отреагируют на них в штаб-квартире НАТО? Взрыва, который мгновенно превратит Таллин, а затем и всю Эстонию, в новую «горячую точку» на карте Европы, не будет. У России не будет повода для введения в Эстонию миротворческих сил. Не будет и повода для вмешательства НАТО. Все так. А если в 76-й Псковской дивизии действительно происходит какое-то шевеление и оно зафиксировано аэрокосмической разведкой? Не поспешат ли отреагировать натовские генералы?

Мне казалось, что не поспешат. Генералы везде одинаковые. Они не любят брать на себя ответственность. Генерал Голубков был со мной в общем согласен, но напомнил, что генералам присуще и другое качество: стремление выслужиться. Без этого не становятся генералами.