Рука доктора Фу Манчи - [7]

Я взволнованно вскочил с места.

— Вы придумали все это ради собственного развлечения, — воскликнул я.

Найланд Смит в свойственной ему импульсивной манере похлопал меня по плечу и серьезно посмотрел мне в глаза.

— Простите, дружище, — сказал он, — если случайно заставил вас поверить, что эти невероятные фантастические подробности не вызывают у меня никакого сомнения. Многие из них принадлежат легенде, многие являются плодом суеверного вымысла, но некоторые факты — и тут я совершенно серьезен, Петри, — абсолютно достоверны.

Я молча смотрел на сухое загорелое лицо друга — ни тени улыбки не появилось на его сурово сжатых губах.

— На самом деле такая женщина может существовать только в легенде, Петри. Но тем не менее она является центром колоссальной тайной организации, в которую доктор Фу Манчи со всем своим окружением входил лишь как одна из составных частей. Хэйл случайно узнал о деятельности этого общества. Из слов Битона и из собственных наблюдений я заключил, что в этом сундуке, — он указал на стоящий поблизости медный ящик, — Хэйл хранил нечто важное и абсолютно необходимое для успешного осуществления широкомасштабного заговора желтых. Совершенно очевидно, что агенты Неизвестного следили за бывшим атташе до самого отеля. Но, — мрачно добавил мой друг, — усилия их не увенчались успехом.

Сотни самых ужасных мыслей теснились в моем мозгу.

— Смит! — воскликнул я. — Та женщина, которую я видел в отеле…

Найланд пожал плечами.

— Вероятно, как предположил мистер Самаркан, это айя, — сказал он, но в голосе его прозвучала странная нотка, и глаза странно блеснули.

— Опять-таки, я почти уверен, что предупреждение Хэйла относительно хромого человека — не пустые слова. Вы откроете медный сундук?

— В настоящее время — определенно нет. Страшная кончина Хэйла является предостережением, которое нельзя игнорировать. Я находился у постели умирающего, и они не знают, что известно мне. Но как же он умер? Как он умер? Каким образом Цветок Молчания попал в надежно охраняемую спальню?

— Цветок Молчания?

Смит рассмеялся — коротко и невесело.

— Однажды во время моего пребывания в Верхней Бирме, — сказал он, — ко мне явился посыльный от одного чужеземца — какого-то странствующего монаха, насколько я понял, — который хотел передать мне лично какое-то важное сообщение. Он умирал в грязной хижине на окраине Манипура, высоко в горах. По прибытии туда я с первого взгляда опознал в умирающем тибетского монаха. Вероятно, он переправился через реку и пересек Ассам. Но мне не довелось услышать упомянутое сообщение. Человек потерял дар речи! Он невнятно мычал и лепетал, в точности как бедняга Хэйл. Через несколько минут после моего прибытия монах испустил дух. Провожатый мой склонился над умершим — никогда не забуду эту сцену! — и отскочил назад, словно наступив на гадюку. «Он держит в руке Цветок Молчания! — завопил он. — Си Фан! Си Фан!» — и пулей вылетел из хижины.

Я занялся осмотром тела, и действительно: покойный сжимал в руке маленький пучок измятых цветов. Естественно, я не стал трогать его, но ухитрился извлечь из пальцев мертвеца, набросив на стебелек веревочную петлю. Я отнес цветки знакомому искателю орхидей, случайно оказавшемуся в ту пору в Манипуре.

Грэхэм — так звали моего знакомого — отнес растение к неизвестной разновидности ятрофы из семейства Curcas. Среди цветочков он обнаружил похожий на клык полый шип, но не смог догадаться о его назначении. Однако из лепестков Грэхэм извлек род нелетучего масла в количестве достаточном для того, чтобы убить нас обоих.

— Вероятно, когда стебелек ломается…

— Через шип выделяется некоторое количество ядовитого масла. Практически, чудовищный цветок жалит, почувствовав боль. Это моя собственная версия, Петри. И я могу представить себе, как восточные фанатики, провинившись, принимают заслуженный приговор — молчание и смерть, — вынесенный Си Фаном, и совершают эту новую форму харакири. Но я не смогу спать спокойно рядом с этим медным сундуком, пока не узнаю, что заставило мистера Хэйла дотронуться до цветка и каким образом последний оказался в его спальне.

— Но Смит! Почему вы приказали мне сегодня вечером произнести слова «Сакья Муни»?

Смит улыбнулся самым мрачным образом.

— После случая с тибетским монахом я свел знакомство с одним ученым индусом, отдельные высказывания которого я уже цитировал в целях вашего просвещения. Он подтвердил, что Цветок Молчания действительно часто используется определенной группой людей в качестве инструмента убийства, и добавил, что, согласно некоторым авторитетным источникам, человек, дотронувшийся до Цветка Молчания, может спастись от смерти, немедленно произнеся святое имя Будды. Однако сам ученый не был фанатиком и, заметив мою недоверчивую улыбку, объяснил сей феномен следующим образом.

Человек с пораженной речевой функцией не может правильно произнести слова «Сакья Муни». А поскольку смертельный яд в первую очередь парализует мышцы языка, то произнесение святого имени Будды превращается практически в тест, по которому жертва может судить, проник яд в ее кровь или нет!

Я с трудом подавил дрожь. Атмосфера ужаса сгущалась вокруг нас, подобно туману.