Руины Горлана - [8]

Мальчик вышел вперед и слабым голосом проговорил:

— Уилл, сэр. Меня зовут Уилл.

Глава 4

— Уилл? Уилл-Как-Бишь-Тебя? — закипая от раздражения, спросил Мартин, быстро пролистывая бумаги со сведениями о соискателях.

Мартин стал служить барону всего несколько лет назад и не знал историю Уилла. Теперь он убедился, что в бумагах мальчика не было никаких сведений о его семье, не было и прозвания.

— Как твое прозвание, мальчик? — строго вопросил Мартин.

Уилл со стыда готов был провалиться сквозь землю.

— У меня… нет… — уже начал он, но, хвала милосердию, тут вмешался барон.

— Уилл — это особый случай, Мартин, — негромко произнес он, взглядом приказывая секретарю оставить мальчика в покое. Снова обращаясь к Уиллу, Аралд ободряюще улыбнулся: — В какую школу хотел ты определиться, Уилл?

— В ратную, с вашего позволения, милорд, — отвечал Уилл, стараясь придать голосу уверенность.

Барон нахмурился, и Уилл понял, что его надеждам не суждено сбыться.

— Ратная школа, Уилл? Тебе не кажется, что ты… не обладаешь нужными качествами? — мягко поинтересовался барон.

Уилл закусил губу. Он почти убедил себя, что если его желание окажется достаточно сильным, если он действительно будет верить, то его возьмут, несмотря на недостатки.

— Я еще одним махом свое наверстаю, сэр, — в отчаянии сказал он. — Все так считают.

Барон потирал подбородок, зажав его двумя пальцами, и раздумывал о словах мальчика. Потом взглянул на ратных дел мастера:

— Родни, что скажешь?

Рыцарь приблизился к Уиллу, некоторое время рассматривал его, затем медленно покачал головой:

— Боюсь, он недостаточно крупный, милорд.

Уилл ощутил, будто ледяная рука сдавила его сердце.

— Я сильнее, чем кажусь с виду, сэр…

Но ратных дел мастер не внял мольбе — явно тяготясь сложившимся положением, он бросил взгляд на барона и снова отрицательно покачал головой.

— Какой-то еще выбор, Уилл? — Голос барона звучал мягко, даже сочувственно.

Уилл заколебался — он ни разу не задумывался о других возможностях.

— Школа конюших, сэр? — наконец вопросительно проговорил он.

Конюхи ухаживали за могучими боевыми конями, которые принадлежали рыцарям замка. Мальчик подумал, что хоть как-то будет связан с ратной школой. Однако Улф, главный конюший, уже качал головой, барон даже не успел обратиться к нему.

— Ученики мне нужны, милорд, — заявил он, — но этот уж слишком слабый, ему ни за что не справиться с боевым конем. Его затопчут копытами сразу же.

У Уилла перед глазами все поплыло, лицо барона превратилось в бесформенную массу. Мальчик отчаянно боролся с подступающими слезами. Это было очень унизительно — быть отвергнутым мастером ратной школы, конюхом, да еще и разрыдаться на глазах у всех.

— Что ты умеешь, Уилл? — спросил у него барон.

Мальчик лихорадочно соображал. Он не так хорошо знал языки, как Элис, он не умел чисто и безупречно выводить буквы, как Джордж. Не интересовался кулинарией, как Дженни.

И уж точно у него не было мускулатуры и силы Хораса.

— Я хорошо лазаю, сэр, — наконец ответил Уилл и тут же понял, что напрасно — Чабб, кухмейстер, бросил на него гневный взгляд:

— Лазать он умеет будь здоров. Помню, как он влез ко мне в кухню по водосточной трубе и стянул целый поднос сладких пирожков, которые стыли на подоконнике.

Но ведь это случилось два года назад! Уилл был тогда маленький и просто хотел пошалить. Мальчика бросило в жар.

— И как раз этой весной он залез к нам на третий этаж и пустил в окно двух кроликов во время одного из законоведческих диспутов. Это возмутительно! — добавил книжник.

— Ты говоришь, кролики, мастер книжник? — переспросил барон, и Найджел усиленно закивал:

— Пару кроликов, самца и самку, милорд, вы понимаете, что я имею в виду? Это подрывает основы дисциплины!

Леди Павлина изящным движением прикрыла рот рукой, выражая возмущение, а возможно, просто скрывая зевок. Когда она отвела руку, уголки ее губ подрагивали.

— Да-а, — протянул барон, — все мы знаем, как себя ведут эти кролики.

— И, милорд, дело было весной, — весомо добавил Найджел, сделав акцент на слове «весна».

Леди Павлина громко хмыкнула, пытаясь подавить хохот. Барон удивленно глянул в ее сторону.

— Полагаю, мы получили ясное представление о случившемся, мастер книжник, — заметил он.

Нелепо задрав подбородок, Уилл уставился прямо перед собой. В эту минуту Аралд почувствовал сострадание к мальчугану. Он видел слезы, застилавшие живые карие глаза, уже готовые побежать по щекам, сдерживаемые лишь силой воли.

«Уилл, — подумал барон. — Сила[2]…» Не ради же собственного удовольствия он заставлял пройти мальчика через подобное унижение. Так было нужно. Аралд вздохнул.

— Есть среди вас кто-нибудь, кому этот мальчик пригодится? — произнес барон.

Уилл чуть опустил голову, умоляюще глядя на цеховых мастеров, молясь про себя, чтобы кто-нибудь из них сжалился и принял его. Друг за другом, все они отрицательно качали головой.

И тут, ко всеобщему удивлению, тягостную тишину в кабинете нарушил рейнджер:

— Милорд, об этом мальчике имеются сведения, которые вам необходимо узнать.

Уилл никогда раньше не слышал от Холта ни единого слова. У него был низкий и вкрадчивый голос, и говорил он с легким гальским акцентом.