Руины Горлана - [56]

— Боже милосердный! Да что это?! — вскричал барон. Его лицо посерело, как пепел, когда до слуха долетел, взмывая в ночи, дьявольский вопль, и на него немедленно отозвался другой, подобный первому.

Но Уилл уже слышал эту какофонию. Поняв, что худшие его предположения подтвердились, он почувствовал, как кровь отливает у него от лица.

— Это калкара. И они охотятся, — проговорил он.

И здесь был лишь один человек, которого они преследовали. Калкара повернули назад и преследовали Холта.

— Смотрите, милорд! — воскликнул Родни, указывая на быстро темнеющее ночное небо.

В просвете между древесных крон они увидели внезапное зарево, отразившееся в небе, свидетельство того, что где-то поблизости горел огонь.

— Это Холт! Наверняка это он, — отозвался барон. — И помощь ему будет кстати!

Пришпорив взмыленного коня, он понесся вперед тяжелым галопом, а за ним развевался шлейф искр и пламени. Сэр Родни и Уилл мчались вслед за ним.

Было невероятно захватывающе и пугающе скакать через лес за пылающими, разбрызгивающими искры факелами, удлиненные огненные языки стлались позади всадников, отбрасывая причудливые пугающие тени среди деревьев, меж тем как впереди росло и приближалось зарево большого костра, разожженного, по всей видимости, Холтом.

Лес кончился неожиданно, и глазам всадников предстала картина из ночного кошмара.

Перед ними расстилалась небольшая поляна, поросшая травой, за которой громоздились наваленные кое-как гранитные плиты и валуны. Огромные обломки каменной кладки, еще связанные раствором, лежали плашмя или уходили, порой достаточно глубоко, в мягкую травянистую почву. С трех сторон высились обломки стен замка Горлан, нигде не превышавшие пяти метров в высоту, — стены, разбитые и обрушенные карающей королевской дланью, после того как Моргарат был изгнан на юг, в Горы Ливня и Тьмы. Хаос гранита и обломков крепостных стен походил на площадку для игр чудовищного ребенка. Здесь почти не было свободного места.

Этот пейзаж был озарен мечущимися, извивающимися сполохами костра, разведенного метрах в сорока от всадников. Тут же на земле скорчилась жуткая фигура, заходившаяся визгом лютой ненависти и злобы, бестолково скребущая грудь, изуродованную смертельной раной.

Вдвое выше человека, покрытый жесткой, свалявшейся в панцирь шерстью, с длинными когтистыми лапами, калкара был ужасен. Более короткие и мощные задние лапы давали этой твари возможность преодолевать огромные расстояния. Но отвратительней всего была морда с огромными клыками, по форме напоминающими волчьи, и красными глазами, излучавшими ненависть и жажду убийства. Тварь испустила очередной пронзительно-скрежещущий крик, попыталась встать, но снова припала к земле.

— Что у нее за рана? — пораженно произнес Родни.

Уилл показал на пучок стрел, торчавший у калкара из груди. Их было штук восемь.

— Смотрите! — воскликнул он. — Посмотрите на стрелы!

Видимо, Холт посылал настоящий дождь из стрел. Они летели одна за другой, пока не пробили панцирь из свалявшейся в войлок шерсти. Каждая стрела чуть расширяла рану, пока наконец последняя не поразила внутренние органы. Темная кровь широкими струями сбегала по телу, пока тварь издавала вопли ярости.

— Родни! — вскричал барон Аралд. — За мной!

Отшвырнув пылающий факел в сторону, он взял копье наперевес и ринулся в атаку. Родни отстал на полсекунды — боевые кони вихрем понеслись по открытому месту. Калкара, чья кровь орошала землю, привстал им навстречу, как раз вовремя подставив грудную клетку под острия копий.

Тварь издыхала — но даже при этом масса и мощь чудовища остановили стремительный натиск рыцарских коней. Кони взвились на дыбы, когда всадники приподнялись на стременах, чтобы ударить копьем. Железное острие пронзило тело калкара, и его отбросило прямо в пламя горевшего позади костра.

Несколько минут ничего не происходило. Затем ослепительно полыхнула вспышка, и в ночное небо ударил десятиметровый столп огня. И калкара попросту испарился.

Кони рыцарей в ужасе вскинулись на дыбы — Родни и барон едва смогли удержаться в седле. Им пришлось попятиться от огня, воздух наполнял отвратительный смрад паленой шерсти и горелого мяса. Уиллу смутно припомнилось, что Холт говорил о том, как лучше всего расправляться с калкара. Что, дескать, по слухам, они уязвимы для огня. Тот еще слушок, невесело пошутил он про себя, рысцой направляя Тягая к двум рыцарям.

Родни тер глаза, ослепшие от яркой вспышки:

— Что это так полыхнуло, черт побери?

Барон неуклюже вытянул свое копье из костра — древко обуглилось, и наконечник почернел.

— Должно быть, то клейкое вещество, из-за которого шерсть у них сбивается в этакую защитную паклю, — задумчиво проговорил он. — Оно, наверное, очень горючее.

— Ладно, как бы там ни было, мы свое дело сделали, — отозвался Родни, с ноткой удовлетворения в голосе.

Барон покачал головой.

— Это Холт свое дело сделал, — поправил он ратного мастера. — Мы лишь довели его до конца.

Родни кивнул, соглашаясь. Барон взглянул на костер, все еще выбрасывавший фонтан искр в небеса, но уже опадавший после гигантского багрового сполоха.

— Он, должно быть, развел костер, как только почуял, что они разворачиваются. Костер осветил все вокруг, а при свете он смог стрелять.