Руины Горлана - [17]

— Твоя сноровка произвела впечатление, — продолжал Холт. — Но кое-что было еще более поразительным.

— Что? — немедленно спросил Уилл.

— Позже, когда мастер Чабб учинял тебе допрос, я заметил, что ты колебался. Сначала ты собирался солгать, но потом все же сознался. Помнишь? Он тогда еще дал тебе по голове черпаком.

Уилл ухмыльнулся, задумчиво потирая макушку, — он до сих пор помнил треск в ушах, когда деревянный черпак обрушился на его голову.

— Я все думал, может, надо было соврать, — признался Уилл.

Холт покачал головой:

— Нет, Уилл, если бы ты соврал, то не был бы сейчас моим учеником.

Рейнджер встал, потянулся и направился в дом, где булькала на плите похлебка.

— А теперь пора ужинать, — сказал он.

Глава 9

Оказавшись в спальне и уронив заплечный мешок на пол, Хорас рухнул поперек кровати, постанывая от облегчения.

У него болела каждая мышца. Он и не представлял, что можно чувствовать себя настолько измотанным, словно избитым; и не догадывался, что мышцы в человеческом теле могут так болезненно ощущаться. Уже не в первый раз Хорас задался вопросом, продержится ли он эти три года. Прошла всего неделя с того момента, как он стал учеником, а силы были уже на исходе.

Мечтая о ратной школе, Хорас лелеял образ светлых рыцарей, облаченных в сияющие доспехи, вершащих праведный суд; а простой люд смотрит на них со стороны и восхищается их отвагой и силой. Среди простого люда — в воображении Хораса — Дженни. Сама ратная школа казалась оплотом романтики, от нее веяло духом захватывающих приключений, а на учеников смотрели с уважением и завистью.

Реальность оказалась другой. Они поднимались затемно и целый час до завтрака делали тяжелые физические упражнения: бегали, тягали гири; построившись в шеренгу по десять или больше человек, поднимали и держали тяжелые бревна над головой. Измученные утренней тренировкой, они возвращались в спальню, где у них было совсем немного времени, чтобы облиться холодной водой, привести в порядок комнату и умывальню. Затем их работу проверяли. Сэр Кэрел, хитрый лис, проводивший обход, знал наперечет все уловки, к которым прибегали мальчики, чтобы побыстрее заправить кровать, вычистить углы или уложить мешок. Если Кэрел ловил кого-то с поличным, личные вещи всех учеников перетряхивались, постели переворачивались, мусор вытряхивался из корзин, и все приходилось начинать заново, а это означало, что все оставались без завтрака. При Хорасе такое случалось лишь однажды.

Завтрак был так себе, по мнению Хораса, но если его пропустить, потом будешь голодным аж до самого обеда, на который отводилось всего двадцать минут.

После завтрака были уроки: военная история, искусство тактики и тому подобное; затем ученики тренировались в беге с препятствиями, их проверяли на скорость, ловкость, чувство равновесия и силу. Имелся нижний допустимый предел: нужно было добежать менее чем за пять минут, и каждый, кто не укладывался в это время, отправлялся на старт для новой попытки. Мало у кого получалось преодолеть все препятствия, ни разу не упав лицом в лужу, а лужи эти были наполнены какой-то отвратительной склизкой дрянью, о происхождении которой Хорас предпочитал не думать.

Потом все шли обедать. Если ученик был слишком чумазым, ему надо было хорошенько вымыться перед тем, как войти в столовую, а это значит — быстро принять ледяной душ, на что уходила половина обеденного перерыва. В результате к концу недели Хорас чувствовал лишь боль по всему телу и зверский голод.

После обеда снова были уроки, затем гимнастика во дворе замка — под присмотром одного из старших учеников. Затем класс собирался в строй и проходил строевую подготовку до конца дня, после чего им предоставлялось два часа личного времени — на чистку и починку снаряжения и приготовление уроков на следующий день.

Если же кто-то из учеников провинился за день и навлек этим на себя гнев наставников, его заплечный мешок нагружали камнями, а самого ученика заставляли пробежать с этим грузом двадцать километров по дороге, где нужно было преодолевать реки, холмы, даже древесные чащи. Несчастный цеплялся за ветви, ноги путались в корнях.

Хорас как раз завершил такую пробежку. Днем одного из учеников во время занятия по тактике поймали, когда он передавал записку товарищу. К несчастью, на листе бумаги была нарисована нелестная карикатура на длинноносого наставника, который вел урок.

В результате, с мешками, полными камней, бегал весь класс, в том числе и Хорас.

Он почувствовал, что обходит остальных мальчиков, когда они преодолевали первый подъем. Всего несколько дней, и суровый режим ратной школы уже начинал сказываться — Хорас становился сильнее. Сам того не сознавая, он бегал свободно и красиво, тогда как другие, казалось, надрывались. Постепенно он оказался далеко от остальных. Подняв голову, равномерно дыша через нос, Хорас мчался вперед.

Пока ему не представился случай поближе познакомиться с одноклассниками. Многих из них Хорас раньше видел в замке или деревне, но он был сиротой, и это отгораживало его от других.

Хорас — единственный в классе прошел церемонию Дня выбора, так как это была прерогатива воспитанников барона. Остальные ребята попали в школу благодаря влиянию родителей или покровительству учителей. На Хораса смотрели косо, с недоверием, никто не пытался завязать с ним дружбу, он стал одиночкой. Тем не менее, думал Хорас с мрачным удовлетворением, он их всех обогнал — никто еще не вернулся. Он им всем показал — это точно.