Рудники минотавра - [3]

Ее подозрения сразу пали на Каллерво. Это меняющее обличье существо сразу стало использовать Конни. Он был ее двойником в мифическом мире, способным принимать любую форму и общаться со всеми существами. Она уже сталкивалась с ним за последние два года и каждый раз была на волосок от гибели. Желая наказать людей за вред, который они причинили природе, Каллерво намеревался уничтожить человечество. Для этого ему был необходим Универсал, который стал бы проводником его чудовищной силы, чтобы он смог смести человеческий род с лица земли.

Не он ли был здесь нынче ночью?

Конни закусила губу, не решаясь прислушаться и ощутить его присутствие, хотя и знала, что ей следует это сделать. Точно ли его здесь не было? В Обществе говорили, что он на Дальнем Востоке. Шестеро руководителей, известных как Советники, отправились в этот регион, чтобы сражаться с ним и его погодными великанами. Не мог же он одновременно быть в двух местах?

Мучительно тянувшиеся минуты, когда она изнемогала от холода, наконец кончились. Изнеможение взяло верх: тепло камина нахлынуло на нее, как прилив, и начало затягивать в сон. Перед глазами поплыли фотографии на каминной полке: тускло блестела фигурка бронзового медведя; статуэтка, изображавшая белого мраморного коня, сияла холодным светом. Конни погрузилась в состояние полусна. В сознании ее мелькали образы: вспышка молнии, белые кони, вздымающиеся на дыбы вокруг нее, бледные руки, взывающие к черному небу. Руки… ее руки!

Конни вздрогнула и, очнувшись ото сна, уставилась на свои ладони. Она рассматривала их со всех сторон в поисках следов того, что с ними произошло. Казалось, они совершенно такие же, как обычно, только чуть посинели вокруг ногтей от холода. И все же она знала, что совершила нечто дурное.

Но что?

Кол вернулся с двумя кружками чая и сел рядом с ней, осторожно держа в руке свою. Он ждал, когда Конни заговорит.

— Думаю, я вызвала бурю, — свалилось на него неожиданное признание.

Она не собиралась ничего рассказывать, но Кол был ее лучшим другом, и он был рядом — трудно было скрыть это от него.

— Ты… что сделала? — Кол отставил свою чашку. Он рассердился, припомнив, как испугался Жаворонок, когда их понесло ветром. — Хочешь сказать, это натворила ты? Но ведь мы с Жаворонком попали как раз в шторм — нам пришлось приземлиться… Ты что, не думала о вреде, который ты могла причинить?

— Я… я не знаю.

— Что это было? Погодный великан?

Конни с несчастным видом пожала плечами.

Кол присмотрелся к ней: ее глаза — один зеленый, другой карий — так похожие на его собственные странные глаза, казались ему очень большими и испуганными. Он уже давно не видел, чтобы она была настолько неуверенна в себе. Что бы ни произошло, она явно совершила это непреднамеренно. Его злость прошла, и он почувствовал тревожную жалость к ней.

— Ты должна кому-нибудь об этом рассказать, — сказал он.

Она засмеялась нервным, икающим смехом:

— Вот, я тебе рассказываю, Кол.

— Нет, я имею в виду кого-то, кто сможет помочь… Эвелине, например?

Она отвела взгляд.

— Я не могу ее беспокоить. Она и так волнуется из-за свадьбы.

— Не глупи, она сама захотела бы узнать.

Конни сцепила руки на коленях.

— Нет, я не стану ей все портить. Я… я выясню, что произошло. Может, это просто… просто обычное дело для Универсалов. Я хочу сказать, что никто из нас не знает, каково это…

Она замолчала. А Кол почувствовал обиду, когда Конни упомянула о своем даре. Разумеется, он не знает, каково это — быть такой, как она: он всего лишь посредник пегасов. Конни была уникальна — и в глубине души его пугала ее сила. Он не обманывал себя: он был ей вовсе не ровня.

— Ладно, — натянуто сказал он, — прекрасно. Я лучше пойду.

Конни поняла, что огорчила его.

— Прости, Кол, я не хотела, чтобы это прозвучало вот так.

— Угу, я знаю. — Чувствуя, что принял извинения слишком быстро, он ободряюще улыбнулся ей. — Послушай, почему бы тебе не подумать об этом завтра на свежую голову? Я тоже так сделаю. Мы сможем придумать что-то, когда выспимся.

— Ладно. Только никому ничего не говори, хорошо? — Конни отчаянно хотела скрыть от всех свою роль в сотворении бури. Ей было стыдно за то, что она утратила контроль над собой.

— Не скажу, если ты не хочешь, но…

— Вот и спасибо, Кол. Тогда до завтра! — резко оборвала его Конни.

Он поднялся, сам не зная, правильно ли он поступает, оставляя ее, не разбудив Эвелину.

— Ага, завтра у Рэта тестирование, не забудь прийти пораньше.

Он взял кружки, чтобы отнести на кухню.

— Да, я не забуду.

— Теперь с тобой все будет хорошо?

— Да, все будет отлично.

Когда он ушел, Конни осталась в одиночестве и принялась тереть глаза костяшками пальцев, чтобы не заснуть. Белые искры закружились у нее перед глазами.

«Но не такие яркие, как свет, который ослепил глаза сегодня ночью», — шепнул ее внутренний голос.

Часы на стене пробили шесть, и Конни услышала, как центральное отопление загудело, возвращаясь к жизни. Ванна — вот что ей сейчас нужно. Прекрасная, теплая, которая смоет воспоминания об этом ночном кошмаре.

Но когда вода зашумела, падая в железную ванну, Конни услышала в этом звуке эхо яростных волн. Она знала, что не посмеет снова сомкнуть глаза, пока ей не останется ничего другого, кроме как уснуть.