Ручей Лающей Собаки (Суурэн Ытэрэр) - [10]

Но вот и каньон.

Сергей опустился на землю и почти подполз к обрыву, оценив состояние края по противоположной стороне бездны на предмет обрушения.

«Нет, не сыпучий: базальт и глина. Ещё немного и я на краю. Так, теперь очень осторожно! Ещё осторожнее…  — Сергей ящерицей подтянулся к краю обрыва и осторожно высунул голову. — Влево вверх. Чисто. Теперь вправо вниз…  Опа! Вот он!»

Краем глаза, только одно мгновение было, Сергей увидел, как далеко внизу, почти у самого поворота русла, под нависшей скалой мелькнула и тут же скрылась серая тень. Это был человек!

Неизвестный уходил вниз, к прииску.

Так, уже проще. Мы теперь знаем, что есть человек, и это хорошо. Пока один человек, и это очень хорошо. Вода в ручье мутноватая, или мне кажется? Нет, определённо мутноватая! Золото моет! Или моют? Сейчас надо тут полежать пару часиков, послушать, посмотреть. Может не один он здесь, или ещё что…  Или кто ещё пойдет сверху. Или этот вернётся, не ровен час…  И за водичкой заодно понаблюдаем: если один моет — вода посветлеет быстро, а если в верхах кто остался и продолжает — не изменится цвет-то.

Сергей лёг поудобнее, уперев подбородок на сложенные руки, и приготовился ждать.

Что-что, а ждать он умел.

Самым главным, в таком сложном деле, как ожидание, было умение отключить обыденные мысли, а особенно — чувства. Чувства оценки мгновенного состояния, то есть данного места в данное время, которые ежемоментно присутствуют в сознании. Сергей долго не мог понять, как это делают, например, чукчи. Сидят этаким болваном полдня, молчат, полузакрыв глаза и хоть бы что! А он, умный такой, всё знающий, очень современный человек — и не может! Но Сергей продолжал искать ключ к решению задачи. И всё оказалось очень просто: потому и не получается, что умный и всё знающий…  И чтобы научиться долго ждать — надо научиться отрешаться от тревог, волнений и повседневных забот, «уходить в пещеры, к предкам», туда, где полностью отсутствуют тревоги, а чувства чисты и примитивны.

Это был трудный поиск, но когда Сергей, после множества неудачных попыток, понял, что делать с этим ворохом мыслей в голове и как себя вести — у него, как говорится, «покатило». К нему пришло это умение — умение ждать.

Первым, кто это заметил, была его жена. Обычно, когда Сергей возил её по магазинам, бегать по отделам ей приходилось быстро, почти в спринтерском темпе, потому что водитель, то есть Сергей, всегда нервничал, ожидая её на улице, а потом часами ворчал, проклиная свою извозчицкую долю.

Но однажды, после очередного покупательского забега, она увидела, что муж даже не поменял позы, сидя в авто и ожидая её возвращения, как сказал бы раньше, битых два часа…

… Осторожное время еле плелось, но всегда и всему приходит конец. Солнце постепенно сменило гнев на милость — не так пекло, тени от лиственниц удлинились, в их жиденьких кронах обосновался ветерок: тоненько засвистел, теребя прутики веток, а от ручья потянуло прохладой — наступал вечер.

Сергей приоткрыл глаза и посмотрел на воду. Мутность потока исчезла, четко прорисовалось дно ручья. Сон упорхнул, как вспугнутая птица. Удовлетворённо хмыкнув, он отполз от края каньона и перевернулся на спину. Полежал так немного, шевеля тазом, поджимая колени к груди, и чувствуя, как по затёкшим кистям рук побежали покалывающие мурашки — не шутка проторчать без движения битых три часа.

Теперь самым главным для Сергея было найти место, откуда шёл неизвестный.

Карту смотреть не было никакой необходимости, так как он помнил, что и как на ней было изображено.

«Не мог он далеко подняться по руслу — оно заперто отвесной скалой, с которой ручей падает водопадом. Небольшой, правда, водопадик — метров двадцать, судя по горизонталям, но его облазить…  э-э-э, себе дороже будет. Значит полигон его там, прямо под водопадом или чуть ниже», — размышляя, Сергей уже надевал рюкзак.

Но спускаться в каньон он решил не здесь, а чуть выше по ручью — метров пятьсот надо будет пройти до спуска. Чтобы осуществить этот план ему пришлось изрядно потрудиться, ведь теперь дороги не было — стланик встал плотной стеной, а под ногами вместо дороги были сплошные камни, невидимые сквозь заросли и покрытые скользким мхом. Одно радовало — упасть в стланике было невозможно, так как его ветви, толстые и гибкие, пружинили и отбрасывали падающего в начальное положение.

Сергей двигался среди ветвей и камней так же тихо и осторожно, как и по дороге. И это заняло уйму времени — почти два часа движения сквозь зелёные объятия, с постоянным риском переломать ноги в камнях.

Вот впереди появился холмик, вершинка которого была свободна от зарослей, и Сергей направился прямо к ней, надеясь просмотреть оттуда дальнейший свой путь и немного отдохнуть.

Между тем, солнце всё ближе склонялось к верхней кромке тайги. Ветер начал свой вечерний вояж — вверх по каньону. Его дуновения зашевелили стланик, который запел свою вечернюю песню, где музыкой был шорох и шелест хвои, а текстом — поскрипывание ветвей.

Шаг за шагом приближали холмик, и Сергей всё явственнее видел, что прямо за его вершинкой вырастала серая, вертикально стоящая огромность скалы. Ещё усилие — и открылся вид на водопад. Вот это красота! Здесь каньон имел пологие стены, по которым можно было безопасно спуститься к водопаду. Почти безопасно…