Рубеж надежности - [29]

Вот рассказ Екатерины Степановны Черноиваненко:

— Венера родилась у нас в войну. Мать ее погибла при бомбежке. Ну, я выпаивала ее молоком зебу. Выросла совсем ручная. Шалунья. Кто ей не по нраву — сейчас на рога его. Я, конечно, скажу: «Ты что, Венерка?» Повернется и пойдет. Подошел ей срок, отелилась, а канченок пал. Жаль мне ее, решила хоть сколько отдоить. Она, конечно, волновалась, а я с сахарком: «Ты что, Венерка?» И ничего, привыкла. За лактацию давала до семисот литров, и жирность — двенадцать процентов. А у Ванды, второй ее дочки, до девятнадцати доходило. Теперь-то у нас доярок много.

Не следует, однако, думать, что, раздаивая канн, асканийцы вознамерились исправить историческую несправедливость. Древние, в общем-то, не ошиблись. И если, к примеру, сегодня нам приходится одомашнивать маралов (ради целебных пантов) или платиновых лис (ради манто), то это, так сказать, детали, упущенные предками. В основном же кандидатуры будущих коров, овец, свиней, лошадей отобраны ими удивительно точно. Делать из антилопы корову, а из страуса курицу никто сейчас не собирается.

Как только мы согласимся с этим, как только займем эту трезвую позицию, тотчас же возникнет вопрос, сформулированный однажды Аркадием Райкиным в такой форме: «Зачем слон советскому человеку?»

СЛОНОВ в Херсонской области, и в частности на территории Чаплинского производственного управления, пока, слава богу, не разводят. Но антиантилопьи настроения там уже дают о себе знать. Сам директор института сказал мне, что антилопы (и прочие дикие) в тягость научно-опытному хозяйству.

— Мы подсчитали: если б у нас не было зоопарка, то мы бы со ста гектаров сдавали вместо шестидесяти трех центнеров свинины семьдесят пять. А это для нас имеет большое значение.

Начинается печальный рассказ.

Аскания-Нова известна всему миру не только своими работами по одомашниванию диких животных. Тут с давних пор создаются новые замечательные породы домашнего скота — овец, свиней, коров. Тут имеется богатейший музей, есть ботанический парк, где испытаны сотни пород деревьев и кустарников, есть искусственные пруды с редкими птицами; тут есть, наконец, большой участок заповедной степи. Последний островок целинных степей на юге страны. Тех самых, по которым скакал со своими побратимами Тарас Бульба, о которых Гоголь воскликнул: «Черт вас возьми, степи, как вы хороши!»

С них мы и начнем. Было их, нетронутых, двадцать пять тысяч гектаров. На карте страны — точка, в масштабе республики — малость, даже в Херсонской области — меньше полутора процентов пахотной земли. Но десять лет назад Аскания-Нова из Всесоюзного научно-исследовательского института гибридизации и акклиматизации животных была преобразована в Украинский институт животноводства степных районов. Командовать здесь, определять планы, цифры поголовья и прочее взялось Чаплинское производственное управление. А для него это площадь!

Короче, распахали сперва девять тысяч гектаров. Потом еще шесть тысяч. Потом начали помаленьку пасти овец на заповедной земле, потом стали косить тысячелетние ковыли, и это было весьма удобно, потому что плана-то на эту площадь институту не давали. Сейчас «абсолютно заповедной степью» числят всего полторы тысячи гектаров. Последние… Необратимость — вот что пугает здесь более всего. Скосить было недолго, решили — сделали. Да и сена-то собрали мало, никого оно не выручило. А ведь того, что было, уже не восстановишь. Никогда. Никакими силами.

Аскания-Нова — первый зоопарк мира, куда были завезены дикие лошади Пржевальского. Известно, что они исчезают с лица земли, оставшиеся особи — во всем мире наперечет. В годы войны асканийский табун весь был уничтожен фашистами, но одного жеребца удалось потом в Германии найти; я читал его родословную. Предки Орлика были вывезены из Бийска за рубеж еще в начале века, мать его, Рома, явилась на свет в Вашингтоне, отец, Невиль, — в Уайпснеде, они встретились в Геллабруне; от этого династического брака родился Орлик. В 1948 году его вернули на родину, еще три года спустя из Монголии к нему доставили чистокровную Орлицу-III, и только тогда вновь стало возможно у нас в стране разведение диких лошадей. Опять-таки, если не сохранить их, то потом уже не восстановишь. Никогда. Никакими силами.

Что-то понадобилось ученым, они обратились в Министерство сельского хозяйства УССР, и вот какую резолюцию начертал один из заместителей министра: «Кiнь Пржевальского не має нiякого народно-господарьского значения, ось чому його розведення не визивається потребою».

Зачем дикая лошадь советскому человеку?

Вы можете подумать, что, отказавшись от диких, здесь с удесятеренной силой взялись за домашних. Увы, и этого я не могу сказать. В ту далекую уже пору, когда в Аскании-Нова работал замечательный наш ученый — академик Михаил Федорович Иванов, и антилопы тут были в фаворе, и создавались знаменитые отечественные породы скота. Тучные не поедали тощих, и тощие тучным не были помехой. А сейчас даже коллекционное стадо овец, собранное самолично Ивановым в Англии, Германии, Америке, по всей нашей стране, — даже оно «мешает». Академик Леонид Кондратьевич Гребень жаловался, что трудно стало прокормить это стадо. Все лучшие земли отданы товарному поголовью.