Рубайят - [3]

61

Для тех, кому познанье тайн дано,

И радость, и печаль — не все ль равно?

Но коль добро и зло пройдут бесследно,

Плачь, если хочешь, — или пей вино.

62

Мы были каплей и от жара страсти

Явились в мире — не по нашей власти,

И если завтра вихрь развеет нас,

Найди хоть в чаше винной отблеск счастья.

63

Мы чашей весом в ман[25] печаль сердец убьем,

Обогатим себя кувшинами с вином.

Трикраты дав развод сознанью, званью, вере,[26]

На дочери лозы мы женимся потом.

64

Как странно жизни караван проходит.

Блажен, кто путь свой весел, пьян проходит.

Зачем гадать о будущем, саки?

Дай мне вина! Ночной туман проходит!

65

Огонь моей страсти высок пред тобой, — так да будет!

В руках моих — гроздий сок огневой, — так да будет!

Вы мне говорите: «Раскайся, и будешь прощен».

А если не буду прощен, будь что будет со мной! — так да будет!

66

В воздух бросило солнце блистающий утра аркан,

И над шариком в чаше раздумьем Хосров[27] обуян.

Пей вино! Это клики любви во вселенной безмерной

Отзываются откликом: «Пей же, пока ты не пьян».

67

Эй, муфтий[28], погляди… Мы умней и дельнее, чем ты.

Как с утра мы ни пьяны, мы все же трезвее, чем ты.

Кровь лозы виноградной мы пьем, ты же кровь своих ближних;

Сам суди, кто из нас кровожадней и злее, чем ты.

68

Доколь мне в обмане жить, как в тумане бродить?

Доколь мне, о жизнь, осадки мутные пить?

Наскучила мне твоя хитрость, саки вероломный,

И жизнь я готов, как из чаши, остатки пролить.

69

Любимая, чьим взглядом сердце ранено,

Сама петлею горя заарканена.

Где я найду бальзам, когда сознание

Целительницы нашей отуманено?

70

Чаша вина мне дороже державы Кавуса[29],

Трона Кубада и славы отважного Туса[30].

Стоны влюбленных, что слышатся мне на рассвете,

Выше молитв и отшельнического искуса.

71

Ты не мечтай перевалить за семь десятков лет.

Так пусть же пьяным застает всегда тебя рассвет.

Пока из головы твоей не сделали кувшин,

Кувшину с чашей дай любви и верности обет.

72

Пред тем, как испытать превратности сполна,

Давай-ка разопьем сегодня ратль[31] вина.

Что завтра нам сулит вращенье небосвода?

Быть может, и вода не будет нам дана.

73

Мой дух скитаньями пресытился вполне,

Но денег у меня, как прежде, нет в казне.

Я не ропщу на жизнь. Хоть трудно приходилось,

Вино и красота все ж улыбались мне.

74

Ты ради благ мирских сгубил земные дни,

Но вспомни день Суда, на жизнь свою взгляни.

Ведь многих до тебя стяжание сгубило.

И что постигло их? Где все теперь они?

75

Кто слово разума на сердце начертал,

Тот ни мгновения напрасно не терял.

Он милость Вечного снискать трудом старался —

Или покой души за чашей обретал.

76

Мы чистыми пришли и осквернились,

Мы радостью цвели и огорчились.

Сердца сожгли слезами, жизнь напрасно

Растратили и под землею скрылись.

77

Солнце пламенного небосклона — это любовь,

Птица счастья средь чащи зеленой — это любовь,

Нет, любовь не рыданья, не слезы, не стон соловья,

Вот когда умираешь без стона — это любовь.

78

Когда у меня нет вина, в тот день, как больной, я влачусь,

Приемля целебный бальзам, я, словно от яда, томлюсь.

Превратности мира мне — яд, а противоядье вино,

Когда я выпью вина, то яда я не страшусь.

79

Никто не соединился с возлюбленною своей,

Пока не изранил сердце шипами, как соловей,

Пока черепаховый гребень на сотню зубов не расщеплен,

Он тоже не волен коснуться твоих благовонных кудрей.

80

Я из рая иль ада пришел — сам не знаю я о себе,

Я такой живу, как я есть, — так угодно было судьбе.

Полный кубок, кумир и барат[32] на цветущем лугу у ручья;

Эти три — наличными мне, рай обещанный — в долг тебе.

81

Сказал я сам себе: вина я пить не буду,

Кровь виноградных лоз теперь я лить не буду.

«Ты впрямь решил не пить?» — спросил меня рассудок,

А я: «Как мне не пить? Тогда я жить не буду».

82

Вновь меня чистым вином, о друзья, напоите,

Розы весны пожелтевшим ланитам верните.

В день моей смерти вы прах мой омойте вином,

Из виноградной лозы мне табут[33] смастерите.

83

Вином и пери счастье мне дано.

Пусть будет сердце радостью полно.

Всегда, пока я, был, и есть, и буду,

Я пил, и пью, и буду пить вино.

84

Вновь распускаются розы под утренним ветерком,

И соловьиною песней все огласилось кругом.

Сядем под розовой сенью! Будут, как нынче, над нами

Их лепестки осыпаться, когда мы в могилу сойдем!

85

Хайям, судьба сама бы устыдилась

Того, чья грудь тщетою сокрушилась.

Так пей под чанг[34] вино из полной чаши,

Пока о камень чаша не разбилась.

86

Когда опять вы в погребок укромный постучите,

Вы лицезрением друзей сердца развеселите.

Когда саки вас угостит пьянящей влагой магов[35],

Вы добрым словом и меня, беднягу, помяните.

87

Если тайну среди трущоб я открою тебе, любя,

Это лучше пустых молитв, пусть в михрабе[36], - но без тебя,

Ты — конец и начало всего, без тебя и нет ничего,

Хочешь — сам меня одари, иль сожги, навек истребя.

88

Ты мой кувшин с вином разбил, о господи!

Ты дверь отрады мне закрыл, о господи!

Ты пролил на землю вино пурпурное…

Беда мне! Или пьян ты был, о господи?

89

Тот гончар, что, как чаши, у нас черепа округлил,

Впрямь искусство в гончарном своем ремесле проявил.

Над широкой суфрой[37] бытия опрокинул он чашу

И всю горечь вселенной под чашею той заключил.

90

Ты — благ, зачем же о грехах мне думать.