Рубашка - [59]

Когда я снова поднял глаза в небо, самолёт уже пролетел и оставил белый след, а старый след распался на куски и почти растаял. Я почувствовал, как движется время… Скоро пойдут дожди, потом зима, потом будет таять снег… Я понял, что мне это не нравится, что от этого становится невесело… И ещё я понял, что я с этим сделать ничего не могу, но на следы от самолётов смотреть приятно.

Я это запомнил отчётливо, потому что это понял и почувствовал тот Я, который не меняется. Там, на скамейке, сидел тот же самый Я, что стоял, слушал песню и плакал. Всё остальное во мне менялось – вес, рост, интересы, желания… А что-то не менялось… И вот это ЧТО-ТО смогло почувствовать время, смогло полюбить эту песню, и вообще полюбить…

Мы ещё немного посидели, выпили ещё чаю, колу мне почему-то так и не принесли, но я не хотел о ней напоминать. Макс наотрез отказался ехать ко мне. Коньяк мы допить не смогли, осталась добрая треть бутылки, но уже не лезло.

Потом мы расплатились, оставили щедрые чаевые и вышли на воздух. Фонарик и бутылка остались на столе… Своими движениями мы напоминали каких-то ракообразных в рыбном магазине, которые ещё вполне живые, но их положили на лёд, и им не особенно хочется привлекать к себе внимание покупателей.

Снег совсем прекратился.

На парковке возле ресторана стояли три машины, в том числе и наш «мерседес». Его двигатель работал, в салоне горел свет.

– Ну что, Саня, завтра, вернее, уже сегодня, спать буду часов до трёх, если родственники позволят.

– Так поехали ко мне! Сколько я могу тебя уговаривать? Не упрямься, Макс.

– Нет уж! На сегодня мне тебя хватит. Мне вообще на сегодня хватит. Кстати, а сколько будет стоить доехать отсюда… ну, туда, ко мне?

Я сказал предельную сумму. Макс покивал головой. Протянул мне руку, я пожал её.

– Пока, Саня, – сказал он. – Тебя довезут, – он мотнул головой в сторону «мерседеса». – Проснусь – позвоню тебе. Держись… – Он пошёл в сторону Садового кольца, где было легче поймать машину. Мне так не хотелось расставаться с ним! Было странное ощущение, что мы больше не увидимся никогда. Макс медленно шёл по снегу, а мне хотелось остановить его или пойти с ним…

Он прошёл шагов пятнадцать, остановился под уличным фонарём, открыл свой портфель, достал маленький сверток… Я узнал его. Это была недокуренная сигара, завёрнутая в салфетку. Он бросил свёрток в снег, потом пошарил в портфеле рукой, застегнул его… Макс бросил портфель на снег и пошёл дальше. Он не отбросил портфель в сторону, он просто разжал пальцы, портфель выпал из его руки, а он пошёл к дороге.

Я пошёл было в другую сторону…

Приморозило. Я наглухо застегнул пальто и поднял воротник, потом сделал несколько шагов, остановился и оглянулся на «мерседес», постоял несколько секунд и зашагал к этому автомобилю.

Через лобовое стекло я увидел, что Михаил спит за рулём. Он сидел в расстёгнутом пальто, откинувшись на спинку сиденья. Голова его была запрокинута, рот приоткрыт, на руле лежала газета, на носу у него были маленькие очки.

Я подумал ещё немного и постучал в стекло кулаком. Он спал крепко, я постучал сильнее. Михаил вздрогнул всем телом, резко сел прямо. Он явно не сразу сообразил, где он и что происходит. Через мгновение он сорвал с лица очки и сел как ни в чём не бывало. Так ведут себя молодые солдаты, застигнутые спящими на посту, или студенты, уснувшие на лекции… дескать, я не спал… Я улыбнулся тому, что увидел.

Я постучал ещё раз. Он опустил стекло до середины.

– Что вам нужно? – холодно спросил он. – Чего вы хотите?

– Мне, собственно, ничего не нужно. Я ухожу. Максим так уже уехал. Я тоже собираюсь ехать домой. Увидел, что вы спите, подумал, что вам, наверное, неприятно будет проснуться здесь… А нас нет. – Я пожал плечами. – Вот, решил вас разбудить, и всё. И больше ничего.

Михаил потёр лицо руками, отпил немного минеральной воды из бутылки.

– У вас нет сигарет? – спросил он.

– Нет, я не курю.

Он покивал головой.

– Садитесь, я вас отвезу домой, только заедем по дороге, я заправлюсь и куплю сигарет.

– Извините, я с вами не поеду, это исключено.

– Да не бойтесь вы, всё равно…

– Я не боюсь. Просто, это точно ни на что не будет похоже. Сами подумайте, – я говорил очень спокойно, – я сейчас еду домой. Правда домой! Если вы не верите, можете, конечно, ехать за мной. Но лучше езжайте восвояси… А сигареты можете купить здесь. В ресторане продадут, если…

Он не дослушал меня. Тёмное стекло поднялось, Михаил выключил в машине свет и как бы исчез. Я снова пожал плечами, развернулся и пошёл к проспекту ловить машину. Я шёл, шёл… Но никто не преследовал меня.

Глава последняя.

Я поймал машину, и мы поехали по затихшему городу. Затихшему, в смысле, уснувшему… Светящихся окон почти не осталось. Субботнее утро готовилось подарить Москве немного тишины и безлюдья. Снегоуборочные машины работали во всём городе…

Когда мы проезжали по Якиманке, там на эвакуатор грузили истерзанный автомобиль… «вольво». На дороге везде виднелись осколки стекла и пятна от какой-то технической жидкости… Скорее всего, масла.

– Страшная авария была, – сказал водитель. Он говорил с сильным кавказским акцентом, – человек пять погибло сразу. Я сам чуть-чуть здесь не разбился. Страшно ездить стало. Все с ума сошли.