Рубакин. Лоцман книжного моря - [3]

Таковы цифры, отражающие жизнь и научную деятельность Н.А.Рубакина.

* * *

Мы не будем здесь рассматривать подробно все этапы жизни Рубакина — о главнейших мы расскажем в соответствующих разделах. В его биографии самое важное — это то, что им было сделано в области служения народу, служения науке, служения революции. И тут приходится удивляться, как мог успеть человек, в жизнь которого все время вторгались и внешние события, и внутренние переживания, и горести, сделать так много, как он сделал. Какую волю к жизни, какую работоспособность, целеустремленность нужно было иметь, чтобы сделать все то, что он сделал!

С самого раннего возраста и до последних дней жизни Рубакин работал в одном направлении — изучении книги, читателя, автора, и все прочие его работы группируются вокруг этой основной темы. И написание им научно-популярных книжек и художественных произведений, и создание библиотек, и составление каталогов, и переписка с читателями — все это было тесно связано, «Последний энциклопедист» (как его назвал писатель Лев Разгон), писавший на самые разнообразные темы, обладавший широкими, глубокими и разнообразными знаниями, все их поставил для достижения одной цели — просвещения народа, борьбы за книгу и во славу книги, за читателя и ради читателя. Выражение «великие цели рождают великую энергию» особенно приложимо к нему.

Он ни разу не свернул с избранного им пути, ни разу ему не изменил. Его жизнь показывает, чего можно достичь, если сделать ее целеустремленной. Поэтому и его биография представляет немалый интерес. Мы с полным правом можем говорить о замечательной жизни замечательного русского человека, писателя, борца, революционера, девизом которого было «Да здравствует книга — могущественнейшее орудие борьбы за истину и справедливость». Но эта фраза становится еще яснее, когда к ней добавляют другую фразу, сказанную им же: «Культурная работа — это средство, революция — цель».

Глава 2 Начало пути

Николай Александрович Рубакин родился в купеческой семье 1 июля 1862 года по старому стилю, 13 июля по новому. В паспорте же Рубакина значилось — родился 3 июля. Дело в том, что метрика его сгорела при пожаре в 1864 году и восстановлена была по памяти настоятелем Ораниенбаумской церкви, который крестил мальчика. Жили Рубакины в маленьком городке Ораниенбауме, расположенном рядом с Петербургом и тем не менее сохранившем все черты глухого русского провинциального городишка.

Отец Николая Рубакина, Александр Иосифович, происходил из старинной купеческой семьи. Род Рубакиных был из Псковской губернии, они, по выражению местных жителей, были «скопские». Николай Александрович очень любил говорить, что он родом из «самой демократической русской республики — Пскова», что Псков чисто русское место, до него даже татары не доходили в XIII веке, и поэтому в жилах у него только русская кровь.

Мой дед был довольно состоятельным по тому времени человеком, но к старости растратил все свое состояние. В Ораниенбауме (или Рамбове, как его называли в народе) ему принадлежали торговые бани и несколько домов на главной улице — Дворцовом проспекте. Кроме того, он торговал лесом, у него была «лесная биржа», то есть склад леса, который он продавал. Жил он при этой бирже в деревянном двухэтажном домике с резными ставнями, окнами и крыльцом. Но «биржа» постепенно таяла, леса в ней становилось все меньше и меньше, из рабочих в конце концов остался только один. Дед, вероятно, был плохим торговцем. Как пишет отец, «человек он был добрый и честный, верующий, сначала молился на Александра II и ругал террористов 1881 года, убивших его, но потом стал бранить Александра III за его пособничество дворянам-помещикам и чиновникам». Дед очень их не любил, да и отца моего приучил их не любить. Действительно, всю жизнь отец органически ненавидел чиновников и помещиков и недолюбливал дворян. Правда, это не помешало ему жениться на дворянке.

Довольно долгое время — 18 лет — дед был выборным городским головой города Ораниенбаума. Был даже награжден за службу какой-то медалью. По-видимому, в городе его очень любили — Ораниенбаум был, по существу, мелким заштатным городком, населенным главным образом мелкими ремесленниками, купцами второй и третьей гильдий и дворцовыми служащими.

С родней моей матери дед контакта не имел и не искал: ее он побаивался, считая слишком высокой для себя, а родня моей матери, по существу, презирала купеческих родственников моего отца — родственники матери были хотя и небогаты, но... дворяне, и ее замужество рассматривали как «мезальянс».

Дед мой был потомком старообрядцев, хотя сам никогда не был активным старообрядцем, но был человеком религиозным, верующим. Он никогда не пил и не курил.

Деда я помню как типичного «дедушку» — доброго, внимательного, величавого, очень любезного с моей матерью.

Нас, детей, дедушка очень любил, добродушно ласкал, дарил конфеты, деньги. К матери моей он чувствовал какое-то особое уважение — в его глазах она принадлежала к более высоким общественным кругам, чем он сам.

На вид дедушка был типичным мужиком с Севера, носил длинную седую бороду, был белый как лунь, хотя умер не очень старым.