Розыск продолжать - [17]

— Да Юрий у меня на спор две гармошки сорвал!

— Это какой Юрка? — переспросил я. — Который в канадке, что ли? Ну так чего ж сравнивать, он ведь мастер спорта.

— Насчет мастера он мне не докладывал, а стреляет классно, — признал завтиром. — А канадка у него имеется, это точно, сам видел.

Тут уж меня не то, что в жар, меня в пот бросило: такое ощущение возникло, что укололся я об иголку в стоге сена, и теперь осталось последнее: уцепить. Не мысль, о которой мне Сорокопут толковал, а убийцу Вовочки, самого Юрия-Милорда в куртке-канадке. Я свой бушлат расстегнул, папиросы достал, мужиков угостил и начал им байки про армейскую службу заливать. Почему, спросите? А потому, что нельзя собеседников на своем интересе фиксировать, если хотите до истины докопаться. Не потому, конечно, что люди неискренни, а потому, что вас они не знают, а того, о ком вы расспрашиваете, могут знать, и ваша настырность их скорее насторожит, чем вызовет на откровение. От лишнего кивка голова не отвалится, как моя матушка говорила. Что я им там наплел, я уж и не помню, а только в конце сумел-таки вывести на тему:

— Чтоб так стрелять, каждый день тренироваться надо.

— Это точно, — говорит завтиром: я к нему в основном обращался, к нему да к пьянчуге небритому, что «мазать» всем предлагал. — Только что-то я давно уже Юрашу не вижу.

— Ну, как давно? — спрашиваю совершенно как бы между прочим.

— Да с неделю, пожалуй.

— Вот это он зря.

Сказал я так, а сам думаю: смылся Юраша этот подальше от тира, где его в лицо знают. Мог вообще из Москвы уехать, мог в другом районе обосноваться — ищи теперь заново. А чтобы искать, для начала хотя бы фамилия нужна, а как ты о фамилии заикнешься, если среди завсегдатаев сообщник может оказаться, дружок закадычный или просто добрый знакомый, который либо тебя со следа собьет, либо его предупредит. Ну, это я вам длинно рассказываю, а когда работаешь, у тебя в голове с такой скоростью процесс идет, что за тобой никакой компьютер никогда не угонится.

— Это он зря, — вздыхаю. — Если человеку талант природой отпущен, он о нем забывать права не имеет. Талант, как говорится, — достояние народное...

Не знаю, что бы я еще набормотал, а только перебил меня голос из угла. Там парнишки-болельщики кучкой держались, и из этой кучки вдруг:

— А дядя Юра в отпуск уехал. На лосей охотиться.

Глянул я, мальчонка лет двенадцати. Серьезный такой, остроглазый и, видать, умненький. И врать, кажется, не умеет. Прикинул я это — и сразу в лоб:

— Вот совпадение: и я в прошлое воскресенье лося завалил под Загорском.

— А он не в Загорск, он в Завидово всегда ездит.

— Где лучше, это еще вопрос…

Словом, завел я разговор об охоте, но так, чтобы в него мальца втянуть. О следах, о зверях, о загонах: я, когда еще только в милиции начинал работать, когда еще на должности «куда пошлют» числился, раза три, что ли, начальство на охоту сопровождал, было и такое в моей службе. И теперь валил все охотничьи истории, будто заправский я охотник и будто нет у меня другого удовольствия, как о своих подвигах рассказывать. Болтаю, сам тем временем за выстрелы расплачиваюсь и тихо-тихо вместе с разговорами увожу этого мальца из тира. За нами трое или четверо его приятелей увязались, что очень мне на руку: интересы мои прикрывало, и никому в голову не могло уже прийти, что меня интересует не способ охоты на амурского тигра, а конкретный охотничек и отменный стрелок Милорд-Юра.

С мальчишками разговаривать просто, если держать их все время в неослабном интересе, а свой интерес подбрасывать вдруг, в самом неожиданном месте, чтобы они торопились ответить, ожидая продолжения вашего рассказа. И прошли-то мы всего от парка до метро, а я уже знал, что егеря, к которому часто ездит Юрий, зовут дядя Миша, что Юрий любит говорить по-английски («Милорд»!) и что живет он в переулке за Первомайской. Не узнал, правда, ни фамилии его, ни где он работает или учится, ни с кем проживает, но это все уже были мелочи: парнишки снабдили меня такими координатами, по которым вычислить точку встречи с Милордом было теперь делом техники. Я даже знал, как он был одет в день отъезда в Завидово и что тащил он с собою рюкзак такого объема и веса, что мой серьезный малец по его просьбе вызывал этому охотнику такси.

А вот ружья при нем паренек не заметил. Ни в чехле, ни на плече, как говорится. Любопытно, правда? Человек регулярно отправляется на охоту к знакомому егерю дяде Мише, а ружья с собой не берет. Конечно, оно и у егеря может храниться, чтобы не таскать его по электричкам, и все же — вопрос. И не только в этом был вопрос: меня вообще смущала эта охотничья страсть предполагаемого убийцы Владимира Пухова. Не укладывалась она в тот образ, который я себе уже создал. Образ убийцы-интеллигента, этакого образованного, развитого, эрудированного мерзавца, этакой «белой бестии» нашего общества. Такой пойдет на хладнокровное убийство, на тщательно продуманное и организованное ограбление сберкассы, инкассатора или даже банка, но он не станет, хрипя от натуги и изнемогая от пота, гоняться за лосем по рыхлому снегу. Не должен он выносить, как мне казалось, трех вещей: пота, дурного запаха и крови. Издалека пулю всадить — это пожалуйста, но в упор ножом ударить — это уж извините. Вот какого противника я себе нарисовал, но главное заключалось не в том,