Розы во льдах - [20]

Анна запротестовала:

– Вы не можете всерьез предлагать это, Пауль! Дом заперт уже много лет.

Он не ответил, прошел в спальню и через несколько секунд появился снова, держа в руках шляпу, трость и чемодан. Бет поняла, что он снова отправляется в Кристианию на том же пароходе. Спускаясь вниз, он поймал взгляд Бет:

– Можете рассчитывать на гостеприимство Нилсгаарда, пока не будет готово другое помещение.

Анна быстро двинулась ему навстречу:

– Вы с ума сошли? В таком мрачном месте, как дом у залива, ни один человек не выдержит более одной ночи, если он не привык к полному одиночеству. Только попусту потратим время на уборку, наша гостья сбежит на следующий же день. Предлагаю, чтобы она осталась здесь. Все же она моя кузина… – У нее вырвался странный звук, похожий и на смех, и на рыдание. – И ваша кузина по линии жены, моей безвременно погибшей сестры.

Бет заметила, как напряглось ее лицо. Значит, Джина была женой Пауля и матерью Джулианы. Дойдя до последней ступеньки лестницы, он снова обратился к Анне:

– Уверен, что одиночество не испугает мисс Стюарт…

– Элизабет, – подсказала Анна.

– Все зовут меня Бет, – добавила Бет.

Он проигнорировал обе подсказки:

– … потому что она и раньше собиралась жить в доме, который стоял в полной изоляции.

– Но не в таком, как наш, – в тоне Анны звучали скрытые намеки. – Вам хорошо известно, какой репутацией пользуется наш старый дом.

Неожиданно Пауль взглянул прямо в глаза Бет.

– Но вы же не суеверны, кузина? – произнес он отрывисто, в глазах играла насмешка. —

У вас не истеричный склад характера, вы не станете пугаться собственной тени по ночам в доме, который связан с самыми старыми легендами в долине. Думаю, что россказни о призраках вы не воспринимаете слишком близко к сердцу. Помню, что вы настойчиво пытались познакомиться с этими преданиями, когда мы беседовали на корабле.

Анна подозрительно перевела взгляд с Пауля на Бет.

– Вы уже встречались?

Он ответил, не отрывая взгляд от лица Бет.

– Да, на пароходе, когда плыли по озеру Мьоса. – Ему доставляло видимое удовольствие подтрунивать над Бет. – Или в тени Торденгорна все выглядит иначе? Может, вы уже не уверены, что хотите полного одиночества?

Бет с трудом переносила его насмешливый тон. Она ответила с горячностью:

– Ровно ничего не изменилось! Теперь, когда я увидела Тордендаль своими глазами, я еще больше хочу здесь остаться.

– Тогда можете пользоваться домом, сколько захотите.

Фрекен Ларсен произнесла скорее для себя, чем для других:

– Или столько, сколько выдержит.

Бет услышала, но не обратила внимания: мысли были всецело заняты Паулем Рингстадом, чье высокомерие оскорбляло ее гордость. Бет не терпела, когда ею манипулировали как куклой. Он так все обставил, что отказаться от приюта значило бы капитулировать – признаться, что она боится жить одна в старом доме. Как он смеет так с ней разговаривать?! Она не хотела принимать его предложения, чтобы потом быть обязанной, но он не оставил ей другого выбора, и Бет сознавала это.

Неожиданно, сама себе удивляясь, Бет испытала что-то похожее на восхищение его смелостью.

– Старый дом мне идеально подходит, – сказала она гордо. – Я бы поселилась там сегодня же, если возможно. Я уже и так отложила на две недели исполнение своих планов. Мне нужно сделать книгу о диких цветах, именно поэтому приходится задерживаться здесь дольше, чем обычным путешественникам. Так что если бы мы сейчас договорились о цене…

Он не дал ей возможности закончить фразу:

– О плате не может быть и речи. Старый дом простоял пустым слишком долго, а здания приходят в негодность, если в них не живут люди. Это вы оказываете нам услугу, соглашаясь поселиться там. А теперь пора идти. Дела требуют регулярных поездок в Кристианию, но я скоро вернусь. – Он поклонился. – Прощайте!

Анна подошла к двери раньше, они вместе спустились с веранды (она на дюйм приподняла шуршащие юбки), послышался ее приглушенный голос, обращенный к Паулю. Они направлялись к воротам. Нетрудно было угадать, что она все еще не была уверена, что следует разместить Бет в старом доме.

Гувернантка закрыла дверь.

– Ну-ну, – сказала она с деланной бодростью, вынимая перламутровую булавку из шляпы, а потом и снимая шляпу. – Значит, все удачно устроилось. Теперь у вас есть где жить, и сроками вас не ограничивают, сможете остаться, сколько захотите.

Бет усмехнулась:

– Или сколько выдержу.

Фрекен Ларсен покраснела:

– Мне не следовало этого говорить. Не обращайте внимания. Когда дом стоит запертым так долго, вокруг него создается определенная атмосфера. Не каждому дано это вынести. Но в вас есть решительность и воля, это сразу видно, и стоит вам там появиться, как вы измените все одним своим присутствием. Давайте я повешу вашу накидку и шляпу. А теперь отдохните, я принесу кофе.

Бет сама прошла в гостиную, где увидела такие же разрисованные деревянные стены, как в холле. Узор напоминал россыпи алмазов, а сами росписи походили на дорогие обои, выгоревшие от солнца у окон, что не нарушало их очарования. Мебель была старинной и элегантной, диваны и кресла обтянуты полосатым шелком, в углу стояла черная, с орнаментом, печь от пола до потолка – источник тепла и уюта в зимние месяцы. Бет села в кресло; вскоре в холле послышались голоса и шаги. Вошла Анна.