Розы в кредит - [46]

В этот вечер в новой гостиной-столовой праздновали одновременно и новоселье, и получение диплома Даниелем. Была Сесиль и тот самый Пьер Женеск, который занимал какую-то должность в пластмассовой промышленности, мадам Дениза со своим другом, Жинетта.

Мартина – одна из тех хозяек, у которых ни майонез, ни суфле не осядут, она стряпала так же тщательно и безукоризненно, как делала маникюр своим клиенткам. Сесиль принесла радиоприемник и проигрыватель. Она собиралась оставить их Мартине; бедная Мартина жить не может без музыки, а у нее – Только то маленькое чудо-радио, что подарила мадам Дениза, ей же не обойтись без настоящего. Мартина сияла, она озаряла своей радостью и комбинированный гарнитур, и кастрюли, и подставки для тарелок из яркой разноцветной пластмассы, и картины на стенах.

– А мне казалось, – сказал Даниель, – что ты предпочитаешь чистый холст любому холсту, покрытому красками.

– Оставь, Даниель, ты ничего не смыслишь в меблировке, – и Мартина скрылась в кухню.

Даниель прямо-таки остолбенел при виде картин, висевших на стене: часто, проходя по авеню Оперы, он спрашивал себя, кто покупает произведения искусства, вывешенные в витринах больших писчебумажных магазинов: головы собак, всех этих охотников, женщину в распахнувшемся плаще, представшую перед судом, – порыв ветра ворвался в зал, бумаги летят во все стороны, а старые судьи обалдели при виде ее наготы! Так вот, оказывается, кто покупает такие картины… его жена… прекрасная Фрина, так сильно взволновавшая судей, вот она – здесь на стене.

Кроме Пьера Женеска, все присутствующие были на свадьбе Даниеля и Мартины. Подумайте, уже год прошел! Даниелю, поглощенному экзаменами, не пришло в голову пригласить кого-нибудь из товарищей по Школе садоводства. Да их бы и посадить некуда было, такая теснота. Все это так, но Жинетта осталась без кавалера… «Хорошо вам, а я-то одна… Пьер не замечает никого, кроме Сесили, все мужчины заняты…» Гости смеялись. «Странно, – подумал Даниель, – вот трудящаяся женщина, мать-одиночка, воспитывает сына, разве не достойна она уважения, между тем как легко представить ее стоящей на углу бульвара в ожидании клиентов…» Даниель явно преувеличивал. Жинетта была маленькая, вполне приятная на вид женщина, с полной грудью, тонкой талией и развитыми бедрами, с пухлыми ручками и ножками, нежнейшей кожей, пепельно-белокурыми волосами, черными бровями и ресницами, серо-голубыми глазами. Глядя на нее, трудно было сказать, то ли она обесцвеченная брюнетка, то ли крашеная блондинка, все было так искусно сделано, что невозможно определить, где настоящее, где поддельное. Одни только глаза были от природы серо-голубые. Одета во все светлое, белье на ней, должно быть, кружевное, нейлоновое… Дениза – та в другом роде… Она выглядела, как актриса в роли аристократки, особенно сегодня – с завитыми седыми волосами.

– До чего же это поразительно, – задумчиво сказал Даниель, когда уже выпили за молодоженов, за его успехи, за грешницу с картины, за комбинированный гарнитур, за Хозяйственные таланты Мартины, – просто невероятно видеть одновременно четырех таких женщин…

Этот крик души вызвал всеобщий смех, как удачная острота. Женщины были довольны, такие искренние комплименты всегда доставляют удовольствие.

– Мужчины тоже недурны, – приятель Денизы раскачивался на стуле, разыгрывая фата. Все смеялись до упаду.

– Но одного кавалера не хватает… может быть, кто-нибудь мне уступит своего?

Настойчивость Жинетты опять всех рассмешила. За неимением кавалера, Жинетта шутя прикидывалась, что предпочитает всем Даниеля; Даниель, подыгрывая ей, изображал полную неприступность, а она – нарастающую влюбленность. Все очень потешались. Жинетта, Мартина и Дениза принялись сплетничать о своем «Институте красоты». Там бывали все модные красавицы, и те, что действительно красивы, и те, что только слыли таковыми. Они сплетничали об их прихотях и чудачествах. Когда женщины изо всех сил цепляются за уходящую молодость, они ведут себя так, что, глядя на них, можно умереть со смеху!

Мартина поставила карточный столик, мадам Дениза научила ее играть в бридж, у нее оказались способности: если бы она чаще играла, то стала бы первоклассным игроком… Но сегодня играли несерьезно, то и дело вставая, чтобы потанцевать. Пьер Женеск пошел в кухню помочь Сесили приготовить оранжад и открыть еще одну бутылку шампанского. Жинетта играла в бридж плохо и обязательно хотела, безразлично с кем, но только танцевать танго, а друга Денизы мучила жажда. Даниель был балластом: он и не танцевал, и не играл.

Наконец Жинетте удалось вытащить его на балкон. Вверху было много звезд, там распростерлось старое доброе небо времен сотворения мира, а внизу фантастика невиданного, еще никем не написанный пейзаж, извечная ночь на шахматной доске современных зданий, этих однообразно плоских, белых, рационально продуманных картотек для человеческих существ, до которых еще не скоро дотянутся деревья, неохотно и с трудом принимающиеся под асфальтовым покровом. Пейзаж, фантастически прекрасный, опутанный сетью временных электрических проводов с надписью «смертельно» на цементных столбах, гигантский шаг города, занесшего ногу, чтобы раздавить под своей пятой поля и леса…