Розы на снегу - [32]

Особенно тянулись дети к Николаю Николаевичу Теплухину. Его огромный педагогический опыт, знания, добрая улыбка старшего товарища — все располагало к себе. Многие ребята показывали ему красные звездочки, приколотые у них внутри шапки или за отворотами пиджачков. Оставшись наедине с учителем, иной из них говорил:

— Николай Николаевич, а я вчера на двух портретах глаза выколол Гитлеру!

Однажды подошел к Теплухину с довольным видом Алик Ермолов и шепчет:

— Сегодня в гараже у церкви в трех бочках дырочки просверлил — бензин так и бежит струйкой.

Школьники прокалывали шины автомобилей, срывали фашистские лозунги, прятали домкраты, камеры.

Преподаватели часто заходили в дома своих учеников, беседовали с родителями. Разговор, начинавшийся с успеваемости и поведения детей, обычно переходил на то, что волновало всех. Теплухин и учителя его группы поддерживали веру в близкий конец оккупации у отцов и матерей своих воспитанников. Многие из них потом становились надежными помощниками подпольщиков. Происходило это, конечно, не сразу.

К двум одиноко живущим мужчинам стал наведываться их сосед инвалид Станислав Осипович Пленис. Сначала встречались во дворе, — Станислав Осипович жил рядом в доме. Он очень беспокоился о своих двух сыновьях. Они еще до войны поступили в училище ФЗО. Судьба их была ему неизвестна. Николай Николаевич как мог утешал его. Как-то пригласил зайти вечерком, посумерничать. И вот однажды, тяжело ступая, Станислав Осипович поднялся к ним на второй этаж. Говорили о том, о сем. Николай Николаевич внимательно слушал своего соседа. Станислав Осипович работал механиком на шерстоваляльном заводе и мог стать очень ценным человеком для подпольщиков. Пленис рассказал, что отказывался служить оккупантам, но его заставили идти под угрозой расстрела. После нескольких встреч Николай Николаевич поверил в то, что перед ним настоящий советский человек.

Долгое время подпольщики не располагали точными данными о положении на фронтах. Не было радиоприемника, не доходили до них ни газеты, ни листовки. В середине ноября кто-то из знакомых принес Пленису газету с докладом Председателя Государственного Комитета Обороны, посвященным двадцать четвертой годовщине Октябрьской революции. Станислав Осипович сразу же поднялся к подпольщикам на второй этаж и торжественно выложил газету на стол. Друзья очень обрадовались. Теплухин попросил оставить газету у них. Благодаря подпольщикам через сотни рук прошла эта газета, ее в самом прямом смысле зачитали до дыр.

Подпольщикам необходимо было где-то встречаться со своими людьми, получать от них сведения, давать им необходимые задания. Квартира на Нижегородской для этих целей явно не подходила. Агенты тайной полевой полиции, заметив частые посещения дома незнакомыми людьми, наверняка установили бы специальное наблюдение. Место для явки нашлось несколько неожиданно. Николай Николаевич нередко заходил побриться в парикмахерскую. Там он обратил внимание на одного мастера. В его коротких репликах нередко звучала плохо скрытая ненависть к оккупантам. Теплухин стал постоянным клиентом Сергея Дмитриевича Трофимова — так звали мастера — и в дальнейшем не раз убеждался, что сделал правильный выбор, решив использовать парикмахерскую как явочную квартиру. Сюда заходили люди из разных концов района. Они приносили много нужных сведений, иногда даже сброшенные с самолета советские газеты и листовки. Отсюда же распространялась по городу и району через верных товарищей правдивая информация.

Подпольщики все острее ощущали отсутствие связи с партизанами. Известий от Дмитриева не поступало: тайники, о которых договаривались еще до оккупации Луги гитлеровцами, оставались пустыми. А Теплухину уже было что передать партизанам. Нередко, сидя долгими зимними вечерами, они с Бабаевым строили различные планы, как лучше наладить связь. Николаю Николаевичу не раз вспоминались слова, сказанные на прощание секретарем Ленинградского обкома ВКП(б) Григорием Харитоновичем Бумагиным: «Главное — не терять присутствия духа ни при каких обстоятельствах. Если не будет связи с райкомом, действуйте по обстановке, но связь ищите».

Теплухин сам попросил послать его на нелегальную работу в тыл врага. До войны он работал в Кингисеппском районе — директором школы, в роно, затем снова в школе. Закончил заочно пединститут имени А. И. Герцена, получил вызов из аспирантуры. Война застала Теплухина в Котлах, где он был завучем школы…

Итак, «действовать по обстановке»… И вот счастливый случай. Бабаев встретил на базаре старшину Красногорской волости. До войны они работали вместе. Старшина пригласил к себе Бабаева секретарем волости. И жаль расставаться, но зато Бабаев обеспечит себе легальное положение и сможет беспрепятственно ездить в разные концы района и выйти на связь с партизанами.

17 декабря Теплухин остался в квартире один.

САБОТАЖ И ДИВЕРСИИ

В первую военную зиму стояли лютые холода. Фашистские заправилы Луги лезли из кожи вон, чтобы пустить завод, наладить быстрейший выпуск валенок.

Теплухин с Пленисом решили сорвать планы фашистов.

Пленис по поручению Теплухина исподволь агитировал рабочих делать все возможное, чтобы задержать пуск производства. Скоро у него образовалась группа активных помощников, в которую входили Александр Марков, Константин Рык, Владимир Гудель. Когда монтировали дизель, рабочие прятали отдельные детали, уничтожали их. Горючее сливали прямо в отводные трубы. Люди, которые в довоенное время были специалистами своего дела, сейчас, казалось, разучились держать в руках инструмент. Не помогали ни щедрые посулы оккупантов, ни угрозы.